Вспомнить все
Шрифт:
Огни клокочущего ночной жизнью огромного мегаполиса наконец беспрепятственно ворвались в спальню.
– Да тут до ближайшего вулкана тысячи километров!
Оголенный женский силуэт со спадающим на грудь черным водопадом волос четко выделялся на фоне освещенного пульсирующим светом окна. Стиву Проди на миг показалось, что за спиной обнаженной девушки встает зарево просыпающегося вулкана. И вот-вот блеснет молния, и привычный мир рухнет, как на картине Брюллова «Последний день Помпеи». Падут с пьедестала привычные боги, полуобнаженные люди ринутся из города, спасаясь бегством, и прекрасная женщина, как символ христианской цивилизации, замертво рухнет с колесницы…
Мужчина встал с кровати и подошел к девушке, молча прислонил ее к себе:
– Ладно, Люси. Будем считать, что я неудачно пошутил.
Обнаженные мужчина и женщина, прижавшись, стояли у окна. Постепенно взаимное тепло подтопило ледок страха и тревоги. Клокочущая магма страсти разлилась по телам. Стив схватил Люси на руки и вместе с ней рухнул на кровать. А за окном бушевал океан света, словно вдалеке, на горизонте заворочалось в своей берлоге страшное огненное чудовище, угрожая стоящим на пьедесталах богам современного мира.
Глава 11
АПОКАЛИПСИС ОТМЕНЯЕТСЯ?
Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.
Париж.
Международный аэропорт имени Шарля де Голля.
6 сентября 2193 года. Пятница.
15.30 по местному времени.
Хищный заостренный нос сверхзвукового аэробуса «А-1200» смотрел куда-то вдаль, словно примериваясь перед тем, как в очередной раз, вспоров синеву этого неба, вновь посмотреть на суровую красоту ближнего космоса. Увидеть проступившие на темно-фиолетовом небе звезды и четкий, не искаженный атмосферой, круг Солнца. А затем вновь нырнуть в воздушный океан, целясь своим острием в раскинувшийся внизу континент, почувствовать на себе все возрастающее упругое сопротивление атмосферы, разогревающее его поверхность, а потом уже спокойно лететь над землей, купаясь в солнечных лучах и остывая после стремительного космического ралли.
А под этой гордой неподвижной иглой суетились десятки людей и машин, призванных обеспечить этот межконтинентальный бросок. Из огромных пузатых автозаправщиков, чем-то напоминающих жирных гусениц, через толстые шланги в просторные баки самолета закачивалось топливо, через гибкие подрагивающие шланги подавался сжатый воздух, а электронщики снова и снова тестировали каждый узел машины, заставляя бортовые компьютеры самолета безжалостно гонять по электропроводам мириады электронов. Сзади, через огромный проем, больше похожий на ворота древней крепости, загружались контейнеры с различным грузом.
Абу Абдульхайр сидел в служебной автомашине и наблюдал, как погрузчик, схватив контейнер своим мускулистым манипулятором, гордо приподняв над собой, тащит добычу на трейлер. На ярко-красном боку белело число: «135». Несколько секунд, и стальной ящик присоединился к своим коллегам на площадке трейлера. Спустя несколько минут, практически бесшумно, многотонная махина, выехав из ангара, не спеша покатила в сторону раскинувшего вдалеке свои огромные крылья аэробуса. Еще полчаса, и сноровистый кран воздушного гиганта легко раскидал контейнеры по просторному грузовому отсеку «А-1200».
– Мухаммад, – радиолуч мгновенно рассек французскую столицу на две половины, – как дела?
– Скоро буду в аэропорту.
– Хорошо, жду.
С легким жужжанием стали сходиться створки люка грузового отсека. Щелчок, и двери крепости закрылись – очередной троянский конь оказался в очередном обреченном городе.
Информация о рейсе Н-801 «Париж – Лос-Анджелес» появилась на информационном табло международного аэропорта имени Шарля де Голля. До взлета оставалось ровно полтора часа – самое крайнее число в строке информации стало тут же уменьшаться, показывая обратный отсчет времени.
Рим. Ватикан. Сикстинская капелла.
15.30 по местному времени.
– Итак уважаемые Ваши Высокопреосвященства, оглашаю вам результаты шестнадцатого тура выборов, – председатель счетной комиссии, декан коллегии кардиналов Хорхе Родригес обвел глазами сидящих в своих креслах кардиналов, затем вновь опустил глаза к листку бумаги. – За Его Высокопреосвященство кардинала Франсуа Миньона проголосовало семьдесят семь кардиналов, – прочтя эту цифру, Хорхе Родригес вновь поднял глаза.
На этот раз его взгляд был направлен на одного человека – госсекретаря Ватикана, председателя Папского совета по межрелигиозному диалогу Ивана Поддубного.
«Ну вот и все, Иван. То, что должно было свершиться, свершилось. Франсуа Миньон – двести восемьдесят пятый Папа Римский. И хвала Всевышнему, что я уже решил, что мне делать», – Иван Поддубный, спокойно глядя в старческие, белесые глаза испанского кардинала, негромко несколько раз хлопнул в ладони, первым приветствуя нового понтифика.
Мгновения спустя недружно раздалось еще несколько негромких хлопаний, потом еще, еще – тихими, вразнобой аплодисментами конклав кардиналов приветствовал избрание Франсуа Миньона главой Ватикана.
«Спасибо Тебе, Господи, что помог мне выбрать правильное решение – уехать отсюда к себе на родину. И может так статься, что я приму самое правильное решение из всех присутствующих здесь», – Иван Поддубный обвел взглядом кардиналов.
Постные старческие лица, отводящие глаза от его взгляда.
«Они не хотят встречаться глазами с проигравшим. Ну уж нет, кто-кто, а я не проигравший. При таком раскладе я точно не проигравший», – взгляд русича невольно обратился к алтарю, над которым расписал свой «Страшный суд» великий Микеланджело.
Грешники, проваливающиеся в ад, подавленные чувством своей вины и осознанием неотвратимости расплаты.
«Нет, я точно не проигравший здесь», – пока еще госсекретарь Ватикана и председатель Папского совета по межрелигиозному диалогу Иван Поддубный встал со своего обитого красным бархатом кресла. Затем, оглядев еще раз присутствующих, опустил укрепленный над креслом фиолетовый балдахин. Выборы Папы Римского закончились.