Вспышки памяти
Шрифт:
Искра 4. Как изготовить кирпич-сырец?
Вообще-то, здесь правильнее будет не «изготовить», а «формовать кирпич» – мы, строители, так и говорили. В Самарканде говорят еще интереснее: «лить кирпич» – от узб. «?ишт ?уймо?, ?ишт ?уйиш» («отливать кирпич»).
Почему
Под Самаркандом, где я родился и вырос, всегда были в дефиците не только дерево для постройки дома, – даже солома. Не говоря о жжёном кирпиче, камне и бетоне. А глина – под ногами. Поэтому традиционно кирпич-сырец изготавливали, вернее, формовали только из глины, не добавляя ничего больше – кроме воды. Но глину эту надо было еще уметь готовить: чтобы готовый кирпич был не менее прочный, чем саманный, или даже жжёный.
Глину готовили прямо там же, где и строили:
– кетменем (большая мотыга) послойно снимали грунт на месте будущей стройки;
– месили, постепенно добавляя воду;
– оставляли на несколько часов «настаиваться».
Глина впитывала влагу, становясь податливой как очень густая сметана. Теперь ее нужно было кетменем же месить так, чтобы постепенно ушла лишняя влага, собирая в горку. Глина становилась еще гуще – теперь ее можно было резать пластами. Но не настолько плотной, как при изготовлении глины для пахсы. Потому что здесь, в отличие от пахсы, дальше глину доводили и «лили в форму» руками, а не острой как бритва плоской лопатой.
Двумя ладонями «лопатой» с растопыренными большими и указательными пальцами (большие и указательные пальцы – острие этой «лопаты») разрезают глину и срезанный пласт глины силой вбивают в постепенно образующийся «купол». Здесь глина становится однообразной податливой массой, как разогретый пальцами пластилин – почти похожее сравнение.
Теперь надо укрыть глину чем угодно, чтобы оставшаяся влажность держалась на заданном (чутьем!) уровне как можно дольше – в тех краях летом солнце жарит нещадно. Хотя обычно с глиной начинают работать еще до восхода и продолжают после спада пика жары.
Пока работают с глиной, деревянные формы отмокают где-то рядом в хаузе [11] или арыке.
Рядом с «куполом» глины – куча мельчайшего речного песка, в котором надо обвалять (изнутри) форму. Песок хорошо «прилипает» к мокрым стенкам деревянной формы. Из обработанной таким образом формы кирпич-сырец легче выпадает.
У меня на Родине размеры кирпича-сырца совпадают с размерами стандартного жженого кирпича. Потому что иногда приходится их сочетать при кладке: фундамент, угловые связки, карнизы, подоконники и т. д. Хотя дом часто строили полностью из кирпича-сырца – так дешевле.
11
Хауз – х, овуз (узб.), искусственный водоем, пруд.
Такой размер оптимален и потому, что двумя руками удобнее срезать именно такой объем глины, которым одним ударом заполняется ячейка формы в один кирпич. Лишнюю глину одним движением срезают ладонями и форма плотно заполнена глиной. Потом кирпичных дел мастер рывком поднимает заполненную форму на 2, 3, иногда 4 кирпича (зависит от физической силы формовщика), и относит до заранее подготовленной ровной площадки неподалеку.
Еще один плюс такого размера: такой кирпич жонглер-подмастерье играючи, без вращения в воздухе, «подает» на пяти-шестиметровую высоту прямо в руку мастеру, который, не напрягаясь, так же играючи укладывает его ряд за рядом на поднимающуюся все выше стену. Создается такое ощущение, что кирпич просто переходит из рук в руки, «ложится» в руку мастера. Это надо видеть!
Еще лучше, когда мастер – красавец-старец в белой чалме с белой же бородой, но черными бровями и угольно черными же глазами – успевает изумительным голосом петь древнеиранские поэмы. Это надо слышать! И у нас, подмастерьев, словно вырастают крылья: нипочем изнурительная жара, глина-раствор месится легко, кирпичи – что пух! У меня была такая счастливая возможность – портрет я списал с Усто [12] Саид Ризака, отца моего школьного учителя Азиз ака Багирова. Он тоже был талантливейший человек: немецкий язык, который преподавал, знал в совершенстве, даже писал на нем стихи. Я учился у него мыслить на этом языке – он часто задавал нам писать сочинения на свободные темы, потом их устно пересказывать. Он меня и привел к своему отцу в ученики.
12
Усто – перс, мастер.
В летнюю жару невозможно было работать днем, поэтому мы работали утром и вечером, иногда прихватывая лунные ночи.
Мой мастер, «красавец-старец в белой чалме с белой же бородой», любил говорить иносказаниями. Как-то он замечает сверху, со стены, своему помощнику:
– Акбар, на сегодня хватит! А то у Фархада луна светится.
В горячке Акбар не понял Мастера:
– Какая луна?
В это время я в своей яме доскрёбывал последнее ведро глины. На дне ямы, на зеркале воды, отражалась луна. Я тоже не сразу заметил: только не отражение, а крота, который с деловым видом пристроился на краю лужи. То ли хотел пить, то ли любовался Луной… Потом сообразил: кроты же не видят!
Иносказание моего Мастера с «луна светится» я привычно использую до сих пор. Правда, от моего бугристо-мускулистого тела тех лет остались одни воспоминания.
На площадке, где на солнышке сушатся кирпичи, нужно мастерски, точным движением, форму «уронить» верх дном: да так, чтобы форма легла впритык к предыдущему ряду готового сырца. Верхом мастерства считается, когда кирпичи-заготовки лежат безупречной македонской фалангой.
Уже к вечеру кирпичи можно выкладывать сеткой [13] и досушить со всех сторон.
Если глина замешана правильно и монолитом «влита» в форму, просушенный кирпич такой же прочный, как жженый: дом простоит сотни лет, в нем зимой тепло, а в летний зной – прохладно.
13
Это делается так: ребром с некоторым просветом ставишь три кирпича, следующий ряд поперек и т. д.