Встреча через века
Шрифт:
Мельникова заметно обиделась, не понимая, почему он не обнял ее, как других, а поздоровался с ней сухо и сдержанно.
Только через несколько дней, уже в Ленинграде, Волгин объяснил причину своей "холодности".
– Право, мне очень жаль, - сказала она и протянула ему руку, тонкую, но сильную, как у мужчины.
Он понял, что она знает, как ему тяжело, и жалеет его от всего сердца.
И если бы не сам Волгин, искавший ее общества, они виделись бы редко. Мельникова явно избегала Волгина, пользуясь для этого любым предлогом.
Зато остальные
Современный мир, равно незнакомый им всем, в эти первые дни был совершенно забыт. Они наслаждались обществом друг друга. Было решено, что после того, как результаты экспедиции будут переданы в руки ученых, экипаж "Ленина" вместе с Волгиным отправится в поездку по Земле, которую он прервал ради них.
Волгин уже начал учить своих друзей современному языку. Федоров рассказал Волгину о болезни Озерова. Правда, и все остальные в той или иной степени были затронуты этой болезнью - тоской по прошлому, - но у молодого штурмана она проявлялась в обостренной форме. Присутствие Волгина служило отличным лекарством.
По совету Федорова Волгин предложил Виктору поселиться с ним в одной комнате, и тот встретил это предложение с таким восторгом, что Волгин невольно рассмеялся. Ему нравился Виктор, он понимал его и сочувствовал ему. Чуть ли не в один день они стали закадычными друзьями.
В первый же вечер, оставшись наедине, они рассказали друг другу всю свою жизнь. У них оказалось много общего. Разница в "возрасте", равная почти целому веку, не мешала хорошо понимать мысли и чувства
Виктор признался своему новому другу в любви к Ксении Станиславской.
– А как она?
– спросил Волгин.
– Не обращает на меня никакого внимания.
Волгин улыбнулся. Хотя Второв, самый старший из космонавтов, был по числу прожитых лет старше его, а остальные равны или немного моложе, он не мог отделаться от чувства, что все они в сравнении с ним дети. Он смотрел на них так, как мог бы старик смотреть на молодежь, с высоты своего жизненного опыта.
Волгин сознавал ложность этого чувства. Его друзья были, несомненно, выше его по знаниям, более развиты, чем он.
Волгин старался составить себе мнение о каждом из них. Ему очень понравились Второв, Озеров, Крижевский, Мельникова и Станиславская. Котов, с его суровостью и всегда мрачным лицом, произвел на него неприятное впечатление. К остальным Волгин еще не присмотрелся.
Он успел заметить, что Ксения Николаевна отличает Виктора от остальных. Он перехватил несколько ее взглядов, направленных в сторону Озерова, и был уверен в том, что его друг ошибается, говоря, что Станиславская равнодушна к нему.
Но о своих наблюдениях Волгин промолчал. Говорить об этом не стоило. Все выяснится само собой, когда придет время.
Старая, но вечно новая история!
"А современные люди, - подумал Волгин, - могут ли они влюбляться? Я ни разу не замечал ничего, что могло бы ответить на этот вопрос".
Одно время ему казалось, что Владилен неравнодушен к Мэри. Но они держались друг с другом так, что это впечатление рассеялось.
Любовь, дружба, взаимная симпатия и антипатия - все это не могло исчезнуть, должно было играть свою роль в жизни современных людей так же, как и у их предков.
Нет, хватит одиночества, пора, давно пора погрузиться в общую жизнь человечества!
Теперь это было легче сделать. Волгин был не один. То, что он чувствовал по отношению к окружающему, должны были чувствовать двенадцать других людей. Они могли делиться впечатлениями, мыслями, могли поддержать друг друга в тяжелую минуту сомнений, которые так часто являлись Волгину в дни его одиночества.
Второв обронил фразу: "Нам придется учиться с самого начала". И тут будет легче, они могут учиться вместе.
Мысли Волгина снова вернулись к последним дням.
Люций был прав: космонавты не пожелали расстаться с Волгиным, они попросили его взять их с собой, в его арелет, и доставить в Ленинград. Второв, Мельникова, Котов, Федоров, оба астронома и Озеров были уроженцами Ленинграда. Остальные согласились сопровождать их и только потом повидать Москву, Киев, Варшаву. Все эти города существовали на Земле и носили те же названия, что и раньше. Джордж Вильсон был единственным в экипаже "Ленина", кто жил прежде не в Советском Союзе, и его родной город - Бредфорд, былой центр шерстяной промышленности, не существовал в это время.
– Ничего, - сказал Вильсон, когда ему сообщили, что Бредфорда нет, - я половину жизни провел в Лондоне, а ведь он-то сохранился. Разумеется, посещение Лондона было включено в маршрут поездки. Опасаясь все же управлять арелетом таких больших размеров совершенно самостоятельно, Волгин попросил Владилена лететь с ними.
– Чего ты боишься?
– спросил Владилен.
– Большой или маленький, арелет управляется одинаково и одинаково безопасен.
Но Волгин настоял, и Владилен согласился. Пятнадцатое место в машине заняла Мэри, которую пригласила Мельникова. Они обе почувствовали симпатию друг к другу при первой же встрече.
Космонавты так же, как он, не имели понятия о достижениях науки и техники за протекшее на Земле время и в сравнении с современными людьми были подобны несмышленому ребенку. Но они вели себя иначе, чем Волгин. Второв, Котов, Озеров засыпали Владилена вопросами, которые Волгину приходилось переводить так же, как и ответы. Слушая этот разговор, он понял, что сам допустил большую ошибку, опасаясь показаться "дикарем". Космонавты не боялись этого. Они, если можно так выразиться, выставляли напоказ свою "неграмотность". Чувствовалось, что они и не помышляют уединиться и изучать современную жизнь, прежде чем окунуться в нее, как это сделал Волгин. Они прямо и открыто "брали быка за рога".