Встреча в метро

Каспер Гоар

Она послушала. Человек на экране многословно рассуждал о том, что и мусульман надо понять, их религия не приемлет обнаженной натуры, что мы, европейцы, не хотим считаться с тем, что почти половина населения Европы – магометане, что хотим жить, как сто лет назад, что…

Она оторвалась от экрана и воззрилась на Ива с недоумением.

– Что это значит? Он оправдывает это?… это?.. – Она вдруг вспомнила один из обрывков, достигших ее слуха по дороге к Лувру. – Я недавно слышала… не по телеку, а от людей… он говорил, что арабы, которые насилуют

женщин… что они… их тоже надо понять, да?

– Гайяр из политиков нового поколения, – сказал Ив с горечью. – Они готовят себе почву… Через десять-двенадцать лет большинство избирателей в Европе будет мусульманами. Но большинство не абсолютное… пока… чтобы менять законы, им понадобятся союзники – на первое время. Такие, как Гайяр, рассчитывают сохранить свое положение на службе новым властителям Европы. Пусть до тех пор, пока мусульманское большинство не станет абсолютным и не выкинет всю эту пятую колонну на свалку. Впрочем, Гайяр и его компания к тому времени, скорее всего, сдохнут, а до прочих им дела нет.

– То есть они – предатели?! – выпалила Дора.

Ив посмотрел на нее с интересом.

– Гляди-ка, ты еще способна на нормальные реакции! Несмотря на воспитание в школе и прочую пропаганду… Беда в том, что они не считают себя предателями, они убеждают себя и других, что оценивают ситуацию объективно, они все борются и борются за права меньшинств… что ж, возможно, когда мы, европейцы, станем в Европе меньшинством, кто-то вспомнит и о наших правах.

Он поднялся и стал убирать со стола.

– Дай я помою посуду, – предложила Дора.

– Не надо. Мало тебе приютской столовой?

– Там есть посудомойка. Машина, я имею в виду.

– Все равно. Отдыхай.

Она не стала возражать, осталась сидеть за столом, механически глядя на экран и пытаясь угадать, что теперь будет, не на экране, а здесь, между ними, как ей себя вести, если он… ну, допустим, обнимет ее… Ее равным образом пугало и то, что он попробует это сделать, и то, что нет, а просто выпроводит ее, пусть даже отведет в приют… язык не поворачивался назвать его домом… к тому же не отведет, средь бела дня ее ведь никто не тронет… Между тем происходящее на экране привлекло ее внимание, и она спросила:

– Что такое Лоджия Ланци?

Ив стремительно обернулся.

– Как?

– Кто-то бросил гранату в Лоджия Ланци. Где это?

Ив закрыл воду.

– Я был прав, – сказал он тихо, словно не ей, а себе. – Конечно, теперь там только копии. Но это дела не меняет. Началась атака на европейскую культуру. Я был прав.

– Тут еще строка, – сообщила Дора. – Мэрия Флоренции приняла на экстренном заседании решение запретить мусульманам въезд в город.

– Не поможет, – вздохнул Ив. – Только поднимет, как они любят выражаться, бурю негодования в Европе… А толку от запрета будет мало. Допустим, перекроют въезд через аэропорт, вокзалы, даже автодороги, допустим… Но что стоит просто войти в город. Пешочком… Ты не знаешь, что такое Лоджия Ланци?

Дора покачала головой.

– Бедная

девочка! Сейчас.

Ив вышел из комнаты и через пару минут вернулся с большой толстой книгой, альбом, в школьной библиотеке было несколько таких, но на руки их давали только по специальному разрешению и выносить из помещения не позволяли, редкость.

Ив положил альбом на стол, открыл, перелистал и, найдя нужную страницу, придвинул книгу к Доре.

Она некоторое время рассматривала иллюстрацию, потом подняла удивленный взгляд на Ива.

– Это прямо на улице?

– На площади. В том-то и дело. В галереях, музеях можно поставить детекторы, металло- и прочие искатели, заменить обычные стекла на бронированные… хотя сегодня и они не спасли… Однако как уберечь беззащитные творения гениев, которые стоят, как ты заметила, прямо на улице… Сделать копии, да. Но как быть с осознанием того, что столетиями на улице стояли бесценные подлинники, и никто их не трогал, даже завоеватели, а теперь нам приходится все отступать и отступать перед современными варварами?

Он сжал кулаки, и Дора несмело заметила:

– У тебя такой вид, будто ты готов их убивать.

Ив усмехнулся.

– А я и готов.

– Убить человека?

– Для меня существо, способное уничтожать произведения искусства, не человек.

– Ох, Ив…

Он посмотрел на ее лицо и улыбнулся.

– Твоя невинность просто очаровательна.

– Я вовсе не невинна, – пробормотала она то ли смущенно, то ли обиженно.

Он рассмеялся.

– Я говорил не об анатомической составляющей невинности, – сказал он почти весело. – Кстати, в тебе очаровательна отнюдь не только невинность. Знаешь, мне хочется тебя вылепить. Не возражаешь?

– Возражаю? Почему бы? Нет. – Дора поколебалась и нерешительно спросила: – Я должна буду раздеться?

Ив улыбнулся.

– Не обязательно. Но если тебе этого хочется…

Дора вспыхнула.

– Я вовсе не это имела в виду!

Ив сел напротив, взял ее руки в свои и спросил:

– Так хочется или не хочется?

– Н-не знаю… Я боюсь…

– Бедная девочка. Современные отношения подходят только нимфоманкам, а ты не из их числа, не так ли?

Дора промолчала, он поднес ее руки к губам и поцеловал, одну, потом другую, это ее ошеломило, подобного с ней еще не случалось, ее такие обыкновенные руки, неухоженные, с коротко обрезанными ногтями без лака… будто она какая-нибудь принцесса… или кинозвезда…

Он выпустил ее руки и встал.

– Собственно говоря, я собираюсь делать портрет, – сказал он. – И не сегодня, сегодня у меня масса дел.

Она тоже поднялась и смотрела на него жалобно.

– Ив… Ив… Если ты…

– Медора! Никогда не руководствуйся чужими желаниями!

Она хотела еще что-то добавить, объяснить, но сказала почему-то только:

– Называй меня Дорой.

– Дорой?

– Меня все так зовут.

– Хочешь, чтобы я называл тебя, как все?

– Ну ты же не будешь, как моя мама…