Встреча в Пассаже д'Анфер
Шрифт:
— Не понимаю англичан с их дурацкой традицией пить чай. Разрешите угостить вас кофе? Или, может, желаете шоколаду?
— Предпочел бы кофе.
— Тарталетки с клубникой?
— Откроюсь вам, я слежу за фигурой, — сказал Виктор, заметивший еще один круглый столик на одной ножке, на котором лежали газеты.
Его взгляд упал на иллюстрированное приложение к «Пти Журналь», открытое на странице с фотографией: старик с синюшным лицом, открытым ртом и закрытыми глазами лежит на полу фиакра.
— Следите за фигурой? Вы шутите! — воскликнула Сюзанна в изумлении.
— Если есть проблемы с коленями, набирать вес запрещено, так мне сказал доктор.
— Да что вы их слушаете, этих докторов! Надо наслаждаться жизнью!
— Позвольте, я за вами поухаживаю.
Сюзанна согласилась. Виктор наклонил кофейник над чашкой и, сделав вид, что рука у него дрогнула, пролил кофе на скатерть. Раздосадованная хозяйка отскочила, боясь испачкаться.
— Простите, я так неловок.
— Ничего страшного, я позову служанку, — сказала она, стараясь быть любезной.
Едва она вышла, как Виктор подошел к столику с газетами и выудил из стопки «Фигаро». В глаза ему сразу бросился заголовок, напечатанный жирным шрифтом:
Из газеты выпал листок бумаги. Виктор поднял его, но не успел рассмотреть, так как Сюзанна уже возвращалась в сопровождении служанки с чистой скатертью в руках. Виктор быстро спрятал листок в карман. Когда последствия досадного инцидента были устранены, хозяйка обратила внимание гостя на копию псише мадемуазель Марс.
— Я настаиваю, чтобы вы рассказали о нем своим читателям. Не забудьте упомянуть, что это редкий экземпляр. Как называется ваше издание?
— «Газетт де Франс», главный редактор Фернан Ксо. [105] Я пишу под псевдонимом Господин во фраке.
— Это издание появилась недавно?
— Три года назад. У нас печатались такие знаменитости как Эмиль Золя, Франсуа Коппе, Октав Мирбо, Анри Бек, Морис Баррес, Леон Доде, Эдмон Ростан. [106]
105
Фернан Ксо (1852–1899) — французский журналист. — Примеч. перев.
106
Франсуа Коппе(1842–1908) — французский поэт, драматург и прозаик, представитель парнасской школы, с 1884 года — член Французской академии; Октав Мирбо(1848–1917) — французский писатель, романист, драматург и публицист, член Академии Гонкуров; Анри Бек(1837–1899) — французский драматург; Морис Баррес(1862–1923) — французский писатель, член Французской академии с 1906. — Примеч. перев.
Сюзанна вздохнула.
— Мы, женщины, не интересуемся политикой. Лично я никогда не читаю новости, только модные журналы, ведь блистать в обществе — тяжкий труд! Мне нравится «Семья», дорогой Господин во фраке. Теперь вы, наверное, думаете, что у Афродиты д’Анжьен мечты простой домохозяйки.
— Вовсе нет. Кофе у вас превосходный, но мне пора возвращаться в редакцию. Кстати, эта певица, Ида Бонваль… Раз уж она ваша знакомая, я хотел бы взять у нее интервью. Где она живет?
— Улица Клиши, 24. Но она уже несколько недель на гастролях, в настоящее время выступает в казино Сермез-ле-Бен, потом отправится на юг Франции, а затем ее голосом будет наслаждаться Италия. Милая Ида, как мне ее не хватает! Увы, она далеко, и я не смогу услышать, как она поет…
Виктор подошел к хозяйке, чтобы поцеловать на прощание руку, и от его внимания не укрылось, что она по привычке хотела протянуть ему правую, но, спохватившись, снова подала левую.
— Дорогой Господин во фраке, если мне вдруг случайно удастся связаться с мадемуазель Бонваль, где я смогу вас найти?
Ее вопрос застал Виктора врасплох. Он на секунду задумался, а потом выпалил:
— У меня частный кабинет на улице Фонтен, 36, там есть телефон, при моей профессии это необходимо. Но, прошу вас, пусть это останется между нами.
Оказавшись на Елисейских Полях, Виктор вспомнил о листке бумаги, который стащил у Сюзанны Боске. Это была газетная вырезка, и, шагая к месту стоянки экипажей, он ощутил небывалый подъем сил: визит на улицу Бель-Респиро дал расследованию неожиданный поворот.
Успокоившись относительно здоровья малышки Дафнэ, у которой был всего лишь легкий насморк, Жозеф воспользовался передышкой, чтобы пополнить свою коллекцию газетных вырезок теми, что имели отношение к текущему расследованию. Он оставил их на прилавке, ожидая, пока клей высохнет, и взялся за перо. Ударившись локтем о спинку стула, Жозеф высказал немало лестного в адрес количества мебели в лавке. К счастью, ни Кэндзи, ни Эфросинья этого не слышали.
— Ну у вас и манеры! — воскликнул Виктор, неслышно входя в лавку.
Жозеф подпрыгнул от неожиданности.
— Я собирался закрываться и хоть немного прибрать, но тот, кто расставил тут столько мебели, явно желает моей смерти!
— Кстати о смерти, у меня важные новости, — сообщил Виктор и вполголоса пересказал компаньону беседы с Эдокси и Сюзанной.
— Да уж, вы времени даром не теряете! — восхитился Жозеф. — Но что, если об этом узнает Таша?
— Этого нельзя допустить. А вот самое интересное, — Виктор достал газетную вырезку из будуара Сюзанны.
— Боже, да это же упоминание о мессе в память о заместителе начальника вокзала! — воскликнул Жозеф.
— Еще подозрительнее то, что мадемуазель Афродита д’Анжьен пыталась скрыть от меня запачканную кровью сумку, из которой торчали какие-то острые металлические предметы. Ее юбка была порвана, и она прятала правую руку, которая, я полагаю, была ранена. Когда же я заговорил о певице, эта дама заверила меня в том, что мы нескоро сможем ее увидеть.
— Вы полагаете, она могла избавиться от Иды Бонваль?