Встреча в Пассаже д'Анфер
Шрифт:
— К тому же мадемуазель Афродита утверждала, что читает исключительно женские издания, хотя по меньшей мере две из газет, лежащих у нее на столике, говорят об обратном. А эта вырезка доказывает, что о смерти Донатьена Ванделя ей тоже известно.
— Если так, члены ассоциации «Подранки» в опасности, — еле слышно проговорил Жозеф. — Супруги Дюкудре, Гюго Мальпер, Виржиль Сернен, Эварист… Да, совсем забыл рассказать вам, я обзвонил все организации, занимающиеся выращиванием шампиньонов в Париже и его окрестностях, и выяснил, что Эварист Вуазен работает в Карьер-Сен-Дени. Я нанесу ему визит завтра, при условии, что у меня будут развязаны руки.
—
— А Гюго Мальпер?
— Терпение, друг мой, расследование — это, конечно, важно, но у нас есть и другие обязанности. Нам надо принять меры предосторожности, чтобы не привлечь внимание Кэндзи и Айрис. Что касается Таша, то мне кажется, она о чем-то догадывается. Я пойду, обещал вернуться домой пораньше. Если Таша спросит, сегодня я вел переговоры с библиофилом с улицы Друо.
— Договорились.
И Жозеф записал в свой блокнот последние новости:
Эдокси Аллар сообщила, где можно найти Сюзанну Боске: у Амори де Шамплье-Марейя, улица Бель-Респиро. Мадемуазель Боске врет, не краснея, ей известно о смерти Донатьена Ванделя.
— Жозеф, закрывайся скорее, пора за стол!
Услышав голос Айрис, Жозеф оставил все как есть и поспешил наверх.
Виржиль Сернен старался думать о чем-нибудь приятном. О Рен Дюкудре, например. Что, если позвонить ей? Нет, не получится, телефон есть только в кабинете доктора Гарро. Он проворчал что-то себе под нос, сел на койке и почесал подбородок. Потом надел халат, на цыпочках прокрался мимо храпящих соседей по палате и выбрался в коридор.
Там Виржиль столкнулся с медсестрой Симоной.
— Месье Сернен, почему вы не спите? Немедленно ложитесь в постель! — потребовала она.
Больной шлепнул ее по заду и прошел в туалет. Сидя на унитазе, он перечитал записку, доставленную накануне курьером.
Твое лечение приближается к концу, не пора ли бежать из темницы? Завтра в одиннадцать мы собираемся в «Миротон де Терн». Очень на тебя рассчитываем. Мы приготовили тебе сюрприз…
Через полчаса он уже шел через сад. Ночь была холодной, но ясной, на небе высыпали звезды. Шагая по безмолвным улицам Нейи, Виржиль наслаждался обретенной свободой. Пусть доктор Гарро катится к черту со своей шафранно-опийной настойкой! Прогулка пошла Виржилю на пользу, почки его не беспокоили. Добравшись до улицы Понселе, он почувствовал прилив сил. Неужели он наконец окажется в своем уютном гнездышке, обретенном благодаря доброте покойного Эмиля Легри…
Ресторан был пуст. Виржиль вошел и, на ощупь найдя выключатель, зажег свет. В помещении было чисто, но он заметил вдоль плинтусов хлопья пыли. Горе толстой Маринетте, если она не убирала как следует подвал! Виржиль бросился к аквариумам, чиркая спичкой и зажигая по пути газовые фонари. Увиденное заставило его впасть в оцепенение: аквариумы были пусты, а столы, на которых они стояли, и пол вокруг усыпаны осколками стекла.
— Нет… Нет… Господи, только не это… Где же вы, мои милые малютки?
Услышав шорох, Виржиль обернулся и увидел ящерицу, которая ползла по каменному полу. Он опустился на колени. Как спасти ее, не покалечив? Надо подсунуть под лапки бумагу. Виржиль нащупал в кармане полученную записку. Он уже собирался развернуть ее, когда легкий шелест заставил его выпрямиться. Звук шел из корзины, стоящей на сервировочном столике. Виржиль осторожно приподнял крышку и вскрикнул, еще не осознавая того, что произошло. Жгучая боль пронзила его руку. Он нагнулся и увидел змею. Это не один из его любимых ужей, у этой змеи были зубы!
Страх парализовал его. Виржиль приник губами к крошечной ранке. Главное не поддаваться панике. Он схватил полотенце и повязал на предплечье повыше ранки, с помощью вилки скрутил его и затянул так крепко, как только мог.
— Гадюка! Это гадюка… Надо сделать надрез…
Виржиль схватил острый нож для мяса, надрезал кожу там, куда вонзились зубы змеи, снова поднес руку к губам, отсосал кровь и выплюнул ее. Надо сесть. Успокоить бешено бьющееся сердце. Он почувствовал слабость, упал в старое кресло и ослабил жгут. Осмотрел опухшую руку, и глаза его наполнились слезами. Приступ тошноты заставил его сложиться пополам, и он, казалось, различил на обоях темный силуэт в желтых пятнах. Саламандра? Виржиль впал в оцепенение. Разум затуманивался, гигантская тень уже достигла потолка. Корзина поднялась над его головой. Дверь приоткрылась, Виржиля Сернена обдало сквозняком, и все вокруг погрузилось в темноту.
Он был один в глубине колодца, он задыхался. Внезапно его отбросило в туннель, в конце которого он увидел яркий белый свет.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Среда, 27 ноября
Симеон Дельма был очень доволен собой. За время службы в книжной лавке «Эльзевир» этот пакет, перевязанный тонкой бечевкой, удался ему лучше всего, и если бы Жозеф был сейчас здесь, то не преминул бы его похвалить. Но месье Пиньо отбыл куда-то рано утром, и сегодня его насвистывание и веселые замечания не смогут оживить по-зимнему холодную атмосферу книжной лавки.
Кэндзи Мори не сиделось на месте: он устраивался то у печки, то возле светильников Ауэра. Виктор наблюдал краем глаза за двумя клиентами, внимательно изучавшими трактаты на средневековой латыни. Он отчаянно замерз, несмотря на то, что надел теплую шерстяную фуфайку.
Дверь распахнулась, и в магазин влетел порыв ледяного ветра. Разъяренная Эфросинья стояла на пороге, размахивая конвертом.
— Да, закройте же дверь! Вы что, хотите, чтобы мы все тут окоченели! — воскликнул Кэндзи.
— Вы намекаете, что я медуза, да?! — оскорбилась мадам Пиньо.
— Причем здесь Медуза Горгона? Я просто прошу вас беречь тепло, которое мы с таким трудом поддерживаем.
Эфросинья с такой силой захлопнула за собой дверь, что стекла в витринах задрожали, а колокольчик неистово зазвонил. Наступила тишина, какая обычно бывает перед бурей.
Симеон Дельма укрылся в комнатке за магазином, прихватив с собой пакет, предназначенный для мадам де Салиньяк. Любители латыни, которых отвлекла перебранка, снова погрузились в изучение трудов Святого Августина и Фомы Кемпийского. [107] Кэндзи вернулся к своему каталогу.
107
Фома Кемпийский(Томас Хемеркен; 1378/1380—1471) — средневековый голландский теолог. — Примеч. перев.