Встреча выпускников
Шрифт:
В жизни бывают случаи, когда некое случайное совпадение времени и настроения приобретает символическую ценность. Посещение Харриет встречи выпускников в Шрусбери было именно таким случаем. Несмотря на незначительные накладки и нелепости, это встреча имела одно определенное значение: она открыла для неё видение прежней мечты, долго заслоняемое лесом «подходящих увлечений», но теперь безошибочно доминирующее, как башня на холме. Две фразы постоянно звучали в её ушах — декана: «Имеет значение только работа, которую делаешь», и слова, полные грусти по тому, что ушло навсегда: «Когда-то я занималась научной работой».
«Время есть, — говорила Медная Голова, — время было, время ушло». [26] Филип Бойз мёртв, и кошмары, которые преследовали её с той
26
Медная голова — легендарный волшебный предмет восточного происхождения, могла говорить. Вошла во множество рассказов. В одном из них, связываемых с именем Роджера Бэкона (1210 — после 1292), философа, который учился в Оксфорде, Голова произнесла именно эти слова. (См. «Пешель»).
В течение трёх прошедших лет их отношения были довольно своеобразными. Сразу же после расследования ужасного дела в Уилверкомбе, которое они проводили совместно, Харриет, чувствуя, что необходимо что-то сделать, чтобы разрядить ситуацию, которая быстро превращалась в невыносимую, привела в исполнение долгожданную схему, ставшую, наконец, возможной после спасения репутации и увеличения доходов от писательства. Взяв с собой подругу в качестве компаньонки и секретарши, она покинула Англию и неторопливо путешествовала по Европе, останавливаясь то здесь, то там, как диктовало воображение или если место выглядело хорошим фоном для будущего сюжета. В финансовом отношении поездка имела успех. Она собрала материал для двух полноценных романов, местом действия которых были соответственно Мадрид и Каркассонн, а также написала ряд детективных рассказов, в которых приключения происходили в гитлеровском Берлине, и множество путевых заметок, что позволило доходам намного превысить расходы. Перед отъездом она попросила Уимзи не писать ей. Он принял этот запрет с неожиданным смирением.
— Понимаю. Очень хорошо. Vade in pace. [27] Если я вам когда-нибудь понадоблюсь, вы найдёте старую фирму на обычном месте.
Она иногда встречала его имя в английских газетах, и это было всё. В начале следующего июня она возвратилась домой, чувствуя, что после такого долгого перерыва привести их отношения к прохладному и дружескому разрыву будет нетрудно. К этому времени он, вероятно, чувствовал себя таким же успокоившимся и освобождённым, как и она. Возвратившись в Лондон, она сразу же переехала на новую квартиру на Мекленбург-сквер и засела за работу над каркассоннским романом.
27
«Иди с миром» — (лат.). Фраза, которую произносит католический священник при отпущении грехов после исповеди.
Пустяковый инцидент, случившийся вскоре после её возвращения, позволил проверить собственные чувства. Она поехала в Аскот в компании с остроумной молодой женщиной-писательницей и её мужем-адвокатом — частично ради забавы, а частично потому, что хотела поднабрать местного колорита для рассказа, в котором несчастная жертва должна была внезапно упасть мёртвой на королевской трибуне в тот захватывающий момент, когда все глаза устремлены на финиш гонки. Рассматривая эти священные окрестности изнутри, Харриет обнаружила, что местный колорит включает пару худощавых плеч в строгом костюме, над которыми возвышался хорошо знакомый попугаеподобный профиль, особенно подчёркиваемый сдвинутым назад бледно-серым цилиндром. Его появление сопровождалось вздыманием пены из летних шляпок, так что в целом это напоминало немного гротескную, но дорогую орхидею в букете роз. По реакции сторон Харриет заключила, что летние шляпки советовали поставить на дорогих и невозможных аутсайдеров, и что цилиндр
«Превосходно, — подумала Харриет. — Нечего об этом беспокоиться». Она пришла домой, радуясь своему исключительному спокойствию. Три дня спустя, когда она читала в утренней газете, что среди гостей на литературном ленче была замечена «мисс Харриет Вейн, известный автор детективов», её прервал телефон. Знакомый голос с неожиданной сухостью и неуверенностью сказал:
— Мисс Харриет Вейн?.. Это вы, Харриет? Я видел, что вы вернулись. Вы пообедаете со мной как-нибудь вечером?
Было несколько возможных ответов и среди них репрессивно-дезорганизующий: «Простите, а кто говорит?» Но будучи неподготовленной и, естественно, честной, Харриет слабо ответила:
— О, спасибо, Питер. Но я не знаю…
— Что? — сказал голос с намёком на насмешку. — Все вечера заняты с этого дня до прихода Коксигруеса? [28]
— Конечно нет, — ответила Харриет, совершенно не желая изображать из себя самовлюбленную и преследуемую знаменитость.
— Тогда скажите, когда.
— Я свободна сегодня вечером, — сказала Харриет, думая, что краткость срока может помешать из-за уже назначенной встречи.
— Замечательно, — сказал он. — Я тоже. Мы вкусим сладость свободы. Между прочим, вы сменили номер своего телефона.
28
Отсылка на «Письма мёртвым писателям» Эндрю Лэнга (Andrew Lang, 1844-1912).
— Да, у меня новая квартира.
— Заехать за вами? Или вы встретите меня в Ферраре в 7 часов?
— В Ферраре?
— Да. В семь часов, если это не слишком рано. Затем мы можем пойти на шоу, если вас это заинтересует. Тогда до вечера. Спасибо.
Он повесил трубку прежде, чем она успела возразить. Феррара была не тем местом, которое выбрала бы она. Это заведение было и модным, и заметным. Все, кто мог попасть туда, ходили туда, но цены там были настолько высоки, что, по меньшей мере пока, оно могло себе позволить не быть переполненным. Но это означало, что, если вы туда попали, вас замечали. Если кто-то собирался порвать с кем-то, афишировать своё появление с ним в Ферраре было не самым лучшим способом.
Довольно странно, что это будет первый раз, когда она обедает с Питером Уимзи в Вест-Энде. После суда в течение первого года или около того она не хотела появляться нигде, даже если бы у неё было платье, чтобы туда пойти. В те дни он водил её в более тихие, но хорошие рестораны в Сохо или, чаще, вывозил её, мрачную и сопротивляющуюся, в автомобиле в такие придорожные гостиницы, где сохранились хорошие повара. Она была слишком вялой, чтобы отказываться от этих пикников, которые, вероятно, сыграли свою роль, не давая ей слишком уходить в себя, хотя невозмутимая жизнерадостность её хозяина часто возмещалась только горькими или печальными словами. Оглядываясь назад, она была поражена как его терпением, так и постоянством.
Он встретил её в Ферраре со знакомой, быстрой, кривой улыбкой и готовой речью, но с более формальной любезностью, чем та, которую она помнила. Он слушал с интересом и даже неподдельной горячностью её рассказ о путешествиях за границей, и она обнаружила (как и следовало ожидать), что карта Европы была изъезжена им вдоль и поперёк. Он рассказал несколько забавных случаев из собственного опыта и добавил некоторые комментарии об условиях жизни в современной Германии, которые свидетельствовали о хорошей осведомлённости. Она была удивлена, что он так близко знает входы и выходы международной политики, поскольку не замечала за ним большого интереса к общественной деятельности. Она неистово спорила с ним о перспективах конференции в Оттаве, на которую он, казалось, не возлагал слишком больших надежд, и к тому времени, когда они добрались до кофе, она уже так стремилась разубедить его в отношении некоторых извращенных взглядов на разоружение, что полностью забыла о первоначальных своих целях (если таковые и были) на эту встречу. В театре ей периодически удавалось напомнить себе, что должно быть произнесено нечто решительное, но разговор настолько заморозился, что было трудно ввести новую тему.