Встреча
Шрифт:
Для девочки Кембридж был завораживающей чащобой, столь разительно отличающейся от её упорядоченного мира на другом берегу реки, – густым лесом без торных троп, в котором можно было, заблудившись, оказаться на ступенях жутковатого Гарвардского музея с чучелами экзотических животных и ископаемыми костями, сохранившимися с невообразимо древних времён, или обнаружить себя в окружении густого, дымного воздуха Кембриджских кофеен, где рэдклиффские девочки, держа под сложными углами сигареты, пили кофе вместе с гарвардскими мальчиками. Этти чувствовала себя чужестранкой. Она была слишком юна, слишком мала ростом и слишком хорошо одета – хотя и старалась выглядеть
«А Ханна носит», – подумала Этти, разглядывая её, забившуюся вместе с Мэй в угол кофейни.
Ханна подняла глаза, когда Этти подошла к столику:
– Этти, всё хорошо?
Этти вздохнула, падая на стул, и коротко рассказала, на что стал похож дом Хоули с тех пор, как вернулась Лайла.
– Как тебе вообще удалось вырваться? – спросила Ханна.
– Без труда. Все так трясутся над Лайлой, что у них не хватает времени думать обо мне. Я позвонила дядюшкам и попросила их сказать, будто бы я пошла с ними в художественный музей.
– И они согласились? – удивилась Ханна.
– Конечно, согласились. Я же говорила тебе: они очень стараются помочь Люси… – она приостановилась, а потом продолжила. – Но не волнуйтесь, ни о ком из вас они не знают. Хорошие новости: они привлекли превосходного адвоката. Мэй, а что ты нашла в библиотеке Гора? – поинтересовалась Этти.
Она перевела взгляд на ближний к ним столик: за ним сидела молодая женщина с книгой и цветастым шёлковым шарфом на голове. Это выглядело очень утончённо, а благодаря крошечным фиолетовым очкам она напомнила Этти какое-то экзотическое создание, вроде причудливого насекомого. Возможно, того амазонского жука из коллекции дядюшки Барка. Не то что бы жуки носили очки, но они тоже были такими блестящими и разноцветными. Последние пять минут Этти пыталась разглядеть заголовок книги, которую читала молодая женщина. Наконец, та закрыла её, чтобы сделать глоток кофе и погасить сигарету. «”Дифференциальное исчисление одной переменной: начала трансцендентных функций”. Боже, – подумала Этти. – Это математика или философия?» Она слышала о трансценденталистах – всех этих людях, вроде Эмерсона [10] , жившего в Конкорде. Что если эта девушка изучала и то, и другое?! А потом подошёл молодой человек и поцеловал её перед всеми прямо в губы. «Я должна пойти в Рэдклифф!» – подумала Этти.
10
мериканский философ, основоположник направления трансцендентализма – учения, вопреки предположению Этти, не связанного с математическим анализом и трансцендентными числами.
– Этти, – внезапно позвала Мэй. – Ты слушаешь?
– Ч-что?
– Я просто говорю: тому, что я нашла в библиотеке Гора, можно верить.
– Да, – кивнула Ханна, и в её глазах внезапно заблестели слёзы.
– Рисунки с вашей мамой? Я хочу увидеть их, – решительно заявила Этти.
– И с нашей тётей, я думаю, – добавила Мэй.
– Хорошо, пойдёмте, – нетерпеливо ответила Этти.
Мэй с Ханной начали вставать.
– Всего одну секунду, – попросила Этти, хватая Ханну за руку.
– Что такое?
– Ханна, ты всё ещё планируешь выйти замуж за Стэнниша Уилера?
Ханна посуровела и отвела взгляд от Этти:
– Не прямо сейчас, Этти. Сейчас самое главное – спасти Люси.
Мэй согласно кивнула.
– Но выйдешь? – настаивала Этти.
Ханна и Мэй обменялись взглядами. Иногда Этти вела себя как собака с костью в зубах. Они знали, что не сдвинут её с места, пока Ханна не ответит.
– Я не буду принимать решение, пока мы не доберёмся до Англии.
– Когда вы поплывёте?
– Через две недели.
– На «Леониде»?
– Да, а что?
– Мы тоже поплывём. Тем же кораблём. Сначала он прибывает в Англию, а потом через Ла-Манш во Францию.
Ханна наклонилась вперёд:
– Не переживай. Наши пути никогда не пересекутся.
– Почему нет? Мы же будем на одном корабле, Ханна. Это не то, что находиться в одном городе.
– Стэнниш поплывёт первым классом.
– А ты? – одновременно переспросили Мэй и Этти.
– Мы не женаты, поэтому не можем делить одну каюту. Правда! – покраснела она.
– Так где твоя каюта? – спросила Этти.
– В третьем классе, – наклонив голову, тихо ответила Ханна.
– Значит он плывёт высшим классом, а ты низшим. Как галантно! – фыркнула Этти.
– Послушайте, для меня это не имеет никакого значения. Деньги даются нелегко. Некоторые заказы ещё не оплачены, – Этти почувствовала, как Мэй толкнула её под столом. Сообщение было однозначным: Оставим это!
– Ладно, пойдёмте, – сказала Этти, вставая. Но, не успев выйти за дверь, кинулась обратно к молодой женщине за столиком.
– Мне понравилась ваша повязка на волосы. Такая красивая ткань. Где вы её купили?
Молодая женщина посмотрела на неё через фиолетовые очки:
– В Смирне.
«В Смирне», – подумала Этти. Она сказала это, как другой сказал бы «Манчестер», или «Кейп-Код», или «Бруклин», батюшки. Как она произнесла бы название ближайшего пригорода.
Двадцать минут спустя на третьем этаже библиотеки Гора Этти подняла глаза от гравюр и вгляделась в лица Ханны и Мэй.
– Сходство очевидно! Это… это удивительно. У вас есть мама и тётя, – обе девушки кивнули. – Как вы думаете, что это за место? – она указала на скалу, где сидели две дочери моря. На заднем плане виднелись утёсы.
– Это не похоже ни на одно из мест на побережье, что я знаю, – сказала Мэй.
– И я, – согласилась Ханна.
– Думаете, это на других берегах?
– Да, по другую сторону Атлантики. Это всё объясняет, – проговорила Мэй. – «Решительный» был британским кораблём. Теперь остаётся только узнать, где найти этого Н.Б. Лоуренса.
– Но если он живёт в Англии… – со вздохом сказала Этти.
– Мы так не думаем. Он много лет работал и здесь, и за границей. Но последнее место, где он работал, было в Нью-Хейвене, в Йеле. Это всё, что мы знаем, – поделилась Мэй. – Хью нанял детектива из «Пинкертона», чтобы разыскать его.
– Детектива из Пинкертона! – восхищённо повторила Этти. – Вот это да! В тайне ото всех я всегда хотела быть детективом из «Пинкертона» – или детектившей!
Этти давно была очарована Аланом Пинкертоном, десятилетие назад основавшим детективное агентство. Девочка с трудом поверила, узнав, что её дядюшки с ним знакомы. С человеком, который, как говорили Барк с Годом, развил «современные детективные технологии» и во время Гражданской войны работал на разведку Союза. А задолго до войны – на аболиционистское движение. Он был частично шпионом, частично учёным и настоящим патриотом, хотя и родился в Шотландии. Какая жизнь!