Встреча
Шрифт:
– Если желаешь знать, я читаю Марка Твена.
– Никогда о нём не слышала, – наигранно зевнула Лайла.
Этти испугалась. Лайла была способна на что угодно, тем более это Этти бросила камень, убивший Яшму. Но, с момента возвращения старшей дочери Хоули, о кошках не было сказано ни слова. Однако теперь в глазах Лайлы закипала ярость. Она вспомнила? Они были одни. Клариса всё ещё танцевала. Родители тоже, а где сиделка – компаньонка – Лайлы, мисс Дойл? Разве она не должна везде с ней ходить?
Этти встала с кровати:
– Где мисс Дойл?
– Для этого мне мисс Дойл не нужна.
– Для чего?
Лайла стояла, перегородив дверь, глаза её расширились. В
– Просто хочу задать тебе маленький вопросик, – голос Лайлы сочился с отвратительной сладостью. Словно марципан. Этти тут же подумала, как она ненавидит марципан.
– Спрашивай, – выкрикнула Этти.
– Мистер Уилер, ненароком, не на этом корабле?
«Ненароком?» – уши Этти почти вздрогнули. Где сестра научилась всем этим причудливым витиеватостям? Речь её была столь же обманчива, как и разум.
– Да. И что?
– Как бы выразиться поизящнее? – Лайла возвела глаза к потолку, будто размышляя над этим монументальным вопросом.
– Выкладывай уже, Лайла, – не стала деликатничать Этти.
– Что ж… Это правда, что говорят о нём и миссис Дайер?
– Откуда мне знать? Кто вообще такая эта миссис Дайер?
– Этти, дорогая, ты ответила неправильно, если ожидала, что я тебе поверю. Когда лжёшь, следует быть более собранной.
– Не понимаю, о чём ты говоришь.
– А я думаю, понимаешь. Преподам-ка тебе урок вранья. В конце концов, я – законченная лгунья.
– Я хочу спать, Лайла.
– Но не во время же моего урока! Итак, хочешь узнать, как надо было мне ответить?
– Хорошо. Что я должна была тебе ответить?
– Ты должна была сказать в таком порядке: «Кто вообще такая миссис Дайер?», а потом «Откуда мне знать?» Видишь, так гораздо убедительнее. Если бы ты сперва спросила, кто такая миссис Дайер, тогда следующий за этим вопрос «Откуда мне знать?» прозвучал бы более правдоподобно.
– Хорошо. Кто вообще такая миссис Дайер? Откуда мне знать?
– Вот, теперь правильно.
– Отлично. Теперь я могу пойти спать?
– Не-е-ет… – старшая сестра покачала головой, словно предостерегая маленького ребёнка. – Видишь ли, ты всё ещё не ответила на мой вопрос. Мистер Уилер крутит любовь с миссис Дайер?
– Я не знаю!
– Я не знаю, – повторила Лайла, передразнивая сестру. – А я думаю – знаешь. И, если ты действительно знаешь, как ты думаешь…? – она прижала ладонь к губам – задушить смешок. Нос её сморщился, будто она была маленькой девочкой, нарушившей правила. – Как ты думаешь, что скажет Ханна?
– Ханна? Какое отношение к этому имеет Ханна?
– О, я думаю, что они – любовники. – Тут Лайла запнулась, глаза её охладели. – Я знаю, что они любовники.
«Как она обо всём этом узнала?» – подумала Этти, почувствовав вспышку ярости. Действительно ли её безумная сестра была лучшим детективом, чем она сама?
– Но, конечно, они же из разных социальных классов, и эта миссис Дайер – тоже. Разведённая и служанка. А он, знаешь ли, из знатной семьи.
«Осторожно… осторожно, Этти, – предостерегала саму себя девочка. – Она знает не так много, как думает, и, самое главное, понятия не имеет, что Ханна тоже плывёт этим кораблём!»
– Но, – продолжила Лайла, – у миссис Дайер, определённо, есть деньги, и, я думаю, они ему и нужны. Возможно, я тоже могла бы ему их предложить.
Этти кивнула. И тут в дверь снова постучали.
– Войдите! – с облегчением почти провизжала она.
На пороге стояла мисс Дойл, выглядящая, как говорила Лайла, «накрахмаленно» даже в своём подобающем случаю розовом вечернем платье.
– Лайла, дорогая. Твои родители волнуются. Ты исчезла, ничего никому не сказав.
– Ни к чему волноваться. Болтаю со своей любимой сестрой, – она сладко улыбнулась Этти. – Она мне так помогла. – Лайла подошла к девочке. – Спокойной ночи, сестричка, – сказала она, наклонилась, чтобы поцеловать девочку, и прошептала ей на ухо. – И кстати, дорогая сестричка, я знаю, кто убил Яшму. И никогда не забуду. Никогда!
18. Она – моя семья
Натаниэль Лоуренс держал запястье Люси, следя за секундной стрелкой своих карманных часов, – пульс неравномерный. Он отложил часы и опустил руку девушки на одеяло, слегка её похлопав. Кожа была сухой, на подушечках образовались кристаллики. Он склонился над ней и мягко отвёл веко, наблюдая расширение зрачка. Это было так странно, впервые увидеть свою племянницу, племянницу, которая, как он думал, наверняка погибла под обломками «Решительного». Она была так больна, что походила на тусклое отражение своей прекрасной яркой матери Лаурентии.
– Шо скажете, док? – спросил Отис Гриноу, нервно пританцовывающий снаружи камеры.
– Очень больна, но можно вылечить.
«Только зачем? – подумал он. – Чтобы её смогли повесить?» Адвокат признавался, что надежда на пересмотр приговора в апелляционном суде была ничтожно мала. Когда Натаниэль шёл в тюрьму, то подозревал, что девушка страдает от той же болезни, от которой он однажды лечил Лаурентию: от соляной анемии, возникающей у русалок, если они долго не плавают.
Именно тот случай натолкнул его на исследования физиологии солевого обмена и общего обмена веществ у русалок. Лоуренс заподозрил тот же недуг, ещё не осматривая Люси, и захватил с собой соляной раствор. Когда он сделал инъекцию в вену на её руке, подозрения подтвердились: на щеках девушки начал проступать здоровый румянец. Сработало, но что, если он лишь на время облегчил её страдания, а потом ей снова станет хуже? Сможет ли он одурачить констебля? Он не казался особенно умным и проявлял уважение, которое необразованные и недалёкие люди часто выказывают докторам или законникам. Доверие, граничащее с легковерием. Сможет ли он убедить тюремщика Люси Сноу, что та умерла? Проблема заключалась в том, что «умереть» она должна была достаточно здоровой, чтобы ей хватило сил уплыть с Мэй… далеко, далеко, туда, где их встретит Авалония.
Покидая гостиницу после разговора с Эли Бергом, Натаниэль Лоуренс имел смутное представление, как перевезти Люси в больницу, а потом помочь ей исчезнуть. Вокруг больницы крутилось слишком много людей. Здесь же был всего один человек, констебль, но, если Люси «умрёт», ему придётся позвать коронера.
Хью, Мэй и Фин ждали Натаниэля на верфи на берегу реки Джордж, что вела в гавань. Они не осмеливались встречаться в людных местах. Подходя, он увидел с десяток кораблей на разных этапах строительства, горы брёвен и строящееся, хорошо оснащённое грузовое судно. Рёбра его незаконченного корпуса тянулись вверх, царапая небо, словно кости какого-то огромного существа, сохранившиеся с первобытных времён. Снег начал падать большими хлопьями, и на мгновение показалось, будто скелеты недостроенных кораблей начали двигаться. Как призраки, ищущие тело, это были корабли без моря, без мачт и парусов, что могли бы поймать ветер, и всё же самую малость они шевелились за тонкой завесой падающего снега. Натаниэль увидел трёх молодых людей, стоящих в тени прибрежного судна, вытащенного на конопачение.