Встречи на московских улицах
Шрифт:
Нина Антоновна была женой писателя-юмориста В. Е. Ардова. И так случилось, что вскоре после разговора с Ольшевской драматург встретился на углу Ордынки и Климентовского переулка с Виктором Ефимовичем.
– Ну, как вы живёте? – поинтересовался Ардов. – Всё пьесы пишете?
Виктор Ефимович был уже в солидных годах, в его чёрной бородке светились белые пряди, восточные глазки искрились смехом. Красавец и остроумец, своей манерой общения, всем своим существом он контрастировал со своей сдержанной и строгой супругой. Он с ходу рассказал анекдот, а когда Зорин отсмеялся, заметил:
– В молодости и я писал. Захватывающее занятие, но опасное. Ушёл на эстраду. В конце концов, надёжное дело. Всегда имею свой бутерброд.
В этой жёсткой самооценке Леонид Генрихович почувствовал печаль заката большого таланта и не нашёл слов, чтобы возразить собеседнику или поддержать его.
Помолчали. Прервав неловкую паузу, Виктор Ефимович спросил:
– Не придёте ли к нам? Примем в традициях Замоскворечья. У нас – Ахматова. Угостим старушкой.
Зорин не соблазнился «угощением», о чём потом не раз пожалел:
– Ардов был прелестнейший человек, добрый, сердечный, самоотверженный, полный благожелательства к людям, но я не поддержал разговора. Да и Нине Антоновне не позвонил.
А ведь хотел! И нравились ему эти люди, а вот что-то внутреннее, необъяснимое удержало от сближения с ними…
Я человек военный. Сегодня, когда каждый мало-мальски богатый и знатный человек отделён от окружающих стеной низколобых молодчиков, трудно себе представить, что не так уж и давно по улицам города свободно расхаживали люди, которые были не чета не только новым русским, но и новым правителям многострадальной России. Можете вы себе вообразить, например, встречу с не единожды Героем Советского Союза? А ведь такое бывало. И отнюдь нередко. Об одном таком случае рассказал известный советский дипломат O. A. Трояновский.
В 1955 году Олег Александрович участвовал в Женевской конференции глав государств и правительств четырех держав – СССР, США, Великобритании и Франции. Советская делегация состояла из председателя Совета Министров H. A. Булганина, первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущёва, министра иностранных дел В. И. Молотова, министра обороны маршала Г. К. Жукова и первого заместителя министра иностранных дел A. A. Громыко.
Жуков никак не вписывался в оговорённый круг участников конференции: не глава государства, не глава правительства. Но именно на него возлагались основные надежды советской стороны, о которых государственный секретарь США Аллен Даллес говорил, что маршал приедет в Женеву с целью «размягчить» своего бывшего соратника по оружию Д. Эйзенхауэра.
– При первой встрече в зале заседаний Дворца наций, – вспоминал Трояновский, – президент, который прибыл последним из глав делегаций, тепло приветствовал маршала, дав понять, что у него сохранились чувства уважения и дружбы к человеку, чей полководческий талант и силу воли он высоко ценил. Пресс-секретарь Белого дома Джеймс Хэгерти характеризовал то, что произошло, как «весьма восторженную встречу». Свой вклад в её теплоту постарался внести и Хрущёв, который подошёл к президенту и сказал: «Господин президент, я хочу посвятить вас в семейные секреты Жукова. Его дочь выходит замуж на этой неделе, и ему следовало бы быть в Москве на свадьбе, но он так хотел встретиться с вами, что приехал сюда».
Георгий Константинович, конечно, был не против встречи с недавним союзником по антигитлеровской коалиции, но отлично понимал мотивы, по которым оказался в составе делегации, и это смущало его. Понимала это и американская сторона. Поэтому надежды, которые связывались с миссией маршала, не оправдались.
Во время бесед Жукова и Эйзенхауэра Трояновский исполнял обязанности переводчика, и маршал хорошо запомнил его. После конференции в Женеве Олег Александрович ещё дважды встречался с Георгием Константиновичем, и оба раза случайно. Первый – на большом приеме в Кремле по случаю 20-й годовщины победы над Германией. Второй – у кинотеатра «Ударник».
Был фестиваль американских фильмов. Трояновский с женой пошёл на просмотр известной киноленты «Мост через реку Квай». При выходе из кинотеатра супруги оказались рядом с Жуковым. Олег Александрович поинтересовался, понравился ли маршалу фильм. Георгий Константинович признался, что не очень:
– Этот фильм слишком пацифистский для меня, мне что-нибудь со стрельбой вроде «Пушки Навароне». Я – человек военный, другое дело – вы.
Упомянутый Жуковым фильм тоже демонстрировался на фестивале. То есть посещение им кинотеатра было неслучайным. Случайной оказалась эта встреча с переводчиком и бывшим помощником Н. С. Хрущёва. Но в это мгновение прославленный полководец, униженный и обесчещенный в собственной стране, невольно вспомнил давние дни торжества и славы советского оружия. Дни, когда в четвёрке победителей ему бесспорно отдавалась пальма первенства.
Московские кольца
Тверской бульвар, Никитский и другие бульвары, Садовые улицы
Тверской бульвар
Это старейший бульвар Москвы. Его возникновение относится к 1796 году. В появлении бульвара некоторые современники усмотрели не рядовое событие по благоустройству города, а факт общественного значения. «Знаете ли, что и самый московский бульвар, каков он ни есть, доказывает успехи нашего вкуса? – писал Н. М. Карамзин. – Вы можете засмеяться, государи мои, но утверждаю смело, что одно просвещение рождает в городах охоту к народным гульбищам, о которых, например, не думают грубые азиатцы и которыми славились умные греки. Где граждане любят собираться ежедневно в приятной свободе и смеси разных состояний; где знатные не стыдятся гулять вместе с незнатными и где одни не мешают другим наслаждаться ясным летним вечером, там уже есть между людьми то счастливое сближение в духе, которое бывает следствием утончённого гражданского образования».
В переводе с французского слово «бульвар» означает «крепостная стена». Тверской бульвар возник на месте стены Белого города, построенной в 1586–1593 годах и просуществовавшей почти два столетия. На бульваре ещё растёт дуб (напротив дома 16), которому, как считают специалисты, около 250 лет. Он был посажен здесь, когда стены Белого города были разрушены, но ещё существовали в виде хаотического нагромождения камней.
Тверской бульвар быстро стал достопримечательностью города. Он пользовался чуть ли не такой же известностью, как Кремль. Неслучайно в «Евгении Онегине» A. C. Пушкина они упоминаются рядом, в одной строке:
Он слышит на больших обедахРассказы отставных бояр,Он видит Кремль, Тверской бульвар…Вслед за первым бульваром появились одиннадцать следующих, составивших Бульварное кольцо. В одном из альманахов 1829 года читаем о них: «Устроение бульваров есть счастливая выдумка; ибо это придало неимоверную красоту древней нашей столице».
Довольно долгое время Тверской бульвар являлся местом встреч и времяпрепровождения в основном представителей имущих и интеллигенции. С конца XIX столетия положение изменилось. Леонид Андреев, бывший тогда корреспондентом газеты «Курьер», писал в фельетоне «Московское лето наступает»: «Своеобразная эта толпа – московская бульварная публика. Словно по обязанности, мерно движется она с одного конца бульвара в другой под глухие рыкающие звуки оркестра, заглушаемые громом уличной езды. Лица утомлённые, невесёлые; говорят, смеются, но без радости. Это всё каторжники городской жизни. Как крепко прикованные к своей тачке, они обречены гулять всё лето в одном узком отмежёванном для них пространстве бульвара, и они гуляют, гуляют…»