Встречи на перекрестках
Шрифт:
– Почему через несколько дней? Неужели вы не понимаете, насколько остра ситуация? Пусть Тарик Азиз привезет этот ответ сразу.
– Тарик Азиз в Марокко, – сказал Саххаф. – Ему придется сначала прилететь в Амман, так как багдадский аэродром закрыт, а уже потом лететь в Москву.
Такое рассуждение выглядело по меньшей мере странным.
– Неужели Багдад не может передать информацию Т. Азизу через Рабат шифросвязью? Не говоря уже о возможности таким же образом переправить ответ в иракское посольство в Москве.
Я сказал твердо:
– Завтра Азиз должен быть здесь.
18 ноября Т. Азиз прилетел в Москву. Переговоры с ним длились два дня. Были они непростыми. Я сразу же
– Тарик, мы с тобой хорошо знаем обстановку, поэтому давай прямо, по существу.
Высказав претензии к работе Спецкомиссии, Т. Азиз тем не менее сначала прозрачно намекнул, а после того, как запросил Багдад, прямо заявил о согласии на возвращение Спецкомиссии в полном составе, включая американцев.
Совершенно естественно, что и Россия должна была взять на себя ряд обязательств, но не от имени постоянных членов Совета Безопасности, на что не имела никаких полномочий, и мы это хорошо понимали, а от своего имени. Среди них можно назвать обязательство России поставить вопрос о сбалансированном характере состава Спецкомиссии, особых формах инспекции на так называемых чувствительных объектах в Ираке, об использовании дополнительных самолетов. Мы договорились и о том, что после чрезвычайной сессии Спецкомиссии Россия поставит в Совете Безопасности ООН вопрос перехода от инспекций к мониторингу в ядерной и ракетной сферах, а также об ускорении работы Спецкомиссии в химической и биологической сферах. Эту деятельность Спецкомиссии должны были подкрепить научные семинары с участием иракских представителей.
19 ноября Ельцин принял Азиза в своей резиденции «Горки». Мы рассказали президенту о проделанной работе, ознакомили его с проектом совместного российско-иракского заявления. Он положительно отреагировал на сообщение Азиза о том, что на следующий день, 20 ноября, в 10 часов утра со ссылкой на это заявление в Багдаде будет объявлено о решении Совета революционного командования возвратить в Ирак сотрудников Спецкомиссии в полном составе.
Тут же связался по телефону с Олбрайт, Куком и Ведрином, проинформировав их о радикальных изменениях в позиции Ирака, что вселяло надежды на позитивное развитие событий. Надо заметить, что реакция на это сообщение была неоднозначной. Больше всех был удовлетворен мининдел Франции, с которым во время подготовки дипломатической акции мы находились в тесном контакте. Олбрайт и Кук сомневались в том, что Хусейн выполнит обещания, и предлагали не только ужесточить общую позицию, но и обозначить угрозы применения силы в случае, если Багдад отступит от достигнутых договоренностей. И Ведрин, и Кук, и Олбрайт настаивали на встрече министров иностранных дел стран – постоянных членов Совета Безопасности.
Ситуация складывалась тяжелая. 19-го поздно вечером я должен был лететь в Латинскую Америку, в Бразилию, где планировалась встреча с президентом. Олбрайт, находившаяся в Дели, звонила мне в этот день несколько раз. Сказала, что готова сократить свое пребывание в Индии, чтобы организовать в Женеве в ночь на 20 ноября встречу министров США, России, Англии, Франции и посла Китая. На этом же настаивали Кук и Ведрин. В конце концов договорились о встрече в два часа ночи в Женеве на аэродроме.
Я прибыл туда раньше, и первая беседа состоялась с Ведрином. Выслушал несколько добрых советов, которые помогли, как мне кажется, снять напряженность нашего последующего «коллективного» разговора. Так как расстояние от аэропорта до отделения ООН в Женеве было небольшим, решили провести «встречу пяти» во Дворце наций ооновского комплекса.
Такое число корреспондентов, приехавших в это ночное время из всех близлежащих стран, я видел нечасто, и все они терпеливо ждали пресс-конференции.
Точно изложил своим коллегам то, что было проделано за последние дни российской дипломатией. При этом подчеркивал, что мы рассматриваем российскую миссию как часть общих усилий мирового сообщества. Мадлен Олбрайт отвела меня в сторону и спросила:
– Евгений, не стоит ли за вашей договоренностью с Багдадом нечто иное?
– Мадлен, – ответил я, – можешь твердо считать, нет. Я тебя ни в чем не обманываю и даже не пытаюсь приукрасить положение дел.
Мы представили проект «заявления пяти». Согласовали каждое предложение. Положительную роль в достижении компромисса сыграл Р. Кук, председательствовавший на нашей встрече.
После ее окончания я сказал ему, что, учитывая его несомненный талант, каждый раз будем предлагать ему председательствование на трудных дискуссиях. Он тоже, шутя, отпарировал:
– За нелегкое дело должен быть вознагражден.
– Не знаю, как в Великобритании, но у нас в России на вредных производствах выдают рабочим молоко.
Думаю, что это разъяснение не очень вдохновило Робина.
Российские участники посматривали на часы. Безбожно затягивался вылет, а ведь уже один раз пришлось перенести время встречи с руководством Бразилии. Но китайский посол должен был получить согласие Пекина на формулировки совместного заявления и без этого не мог поставить под ним свою подпись. А Олбрайт была на связи с помощником президента по национальной безопасности С. Бергером. В конце концов текст был подписан. Вот как он звучит:
«В ночь на 20 ноября в Женеве состоялась встреча министров иностранных дел Великобритании, Российской Федерации, США, Франции и представителя министра иностранных дел КНР.
Участники встречи подчеркнули важность солидарных усилий пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН в целях безусловного и полного выполнения Ираком всех соответствующих резолюций СБ ООН.
Они приветствовали дипломатическую инициативу, предпринятую Россией в контакте со всеми остальными постоянными членами Совета Безопасности, которая, как надеются участники встречи, приведет к безусловному решению руководства Ирака о возвращении персонала Спецкомиссии Совета Безопасности ООН в прежнем составе для работы на основе резолюции Совета Безопасности № 1137.
Участники встречи поддержали намерение Специальной комиссии Совета Безопасности ООН провести встречу 21 ноября в Нью-Йорке в целях обсуждения и выработки рекомендаций – среди других важных вопросов – о путях повышения эффективности работы Спецкомиссии на основе резолюций Совета Безопасности ООН. Рекомендации этой сессии будут представлены на одобрение СБ ООН».
Таким образом, одна из опаснейших страниц в кризисе вокруг Ирака была закрыта. Но, к сожалению, эта страница оказалась далеко не последней, хотя ничто, казалось, не предвещало грозовых туч.
21 ноября состоялась чрезвычайная сессия Спецкомиссии, которая приняла рекомендации по повышению эффективности своей работы (фиксация возможности перехода от инспекции к мониторингу, проблема прояснения остающихся вопросов о расширении числа стран, принимающих участие в работе Спецкомиссии, возможность использования дополнительных самолетов и др.). На следующий день возобновилась работа инспекционных групп в Ираке. Возобновились и полеты самолетов У-2.
Ирак решил допустить в президентские дворцы и «чувствительные объекты» представителей стран – членов Совета Безопасности, дабы убедить их в отсутствии там запрещенных материалов и документации. Однако при этом оговаривалось, что в состав «гостей» не могут входить члены инспекционных групп Спецкомиссии. И это вновь повело к эскалации напряженности, чреватой новой реальной возможностью удара по Ираку.