Встречи на перекрестках

Примаков Евгений Максимович

Мы оба считали, что проведение такого обзора при условии отмены Багдадом своего решения о существенном ограничении деятельности Спецкомиссии ООН по разоружению Ирака позволило бы не только обсудить выполнение иракских обязательств, но и наметить вехи на пути к снятию санкций. Особое значение придавалось тому, что в письме председателя Совета Безопасности Генеральному секретарю ООН подчеркивалось: выполнение Ираком обязательств по соответствующим резолюциям позволит Совету «осуществить свое намерение действовать согласно соответствующим положениям резолюции № 687 в отношении длительности запретов, которые упомянуты в этой резолюции».

Однако вместо отмены решения от 5 августа

иракское руководство 31 октября объявило о полном прекращении деятельности Спецкомиссии ООН на иракской территории. Иракцы сослались на то, что под давлением англосаксов Совет якобы отверг возможность снятия санкций. Несмотря на то что мы через наше посольство в Багдаде и через нашего представителя в ООН находились в повседневной связи с иракским руководством, нас не уведомили о том, что готовится это решение. Такие «сальто-мортале» вообще в практике Багдада, и я неоднократно говорил Тарику Азизу о неприемлемости подобных неожиданных шагов, тем более если иракское руководство исходит из того, что Россия будет в дальнейшем прилагать все силы, чтобы в очередной раз разрядить обстановку.

Совет Безопасности в заявлении председателя для печати незамедлительно отреагировал на возникшую ситуацию единогласно, включая Россию, Китай и Францию, осудив шаг Ирака и квалифицировав его как нарушение резолюции Совета.

31 октября через нашего посла в Багдаде мы довели до иракского руководства нашу глубокую озабоченность и призвали взвесить все тяжелые последствия принятого решения. Вместе с тем началась кропотливая интенсивная работа с целью удержать ситуацию в политико-дипломатическом русле. МИД России имел контакты с ведущими членами Совета Безопасности, в том числе США, Францией, Китаем, Великобританией, а также арабскими странами, Лигой арабских государств, Бразилией, ЮАР, возглавляющей Движение неприсоединения, и другими.

5 ноября единогласно была принята резолюция Совета Безопасности № 1205, в которой осуждалось решение Ирака, квалифицированное как вопиющее нарушение резолюций СБ. Потребовав от Ирака немедленно и безоговорочно отменить решения от 5 августа и 31 октября, Совет подтвердил свою готовность провести после этого всеобъемлющий обзор выполнения Ираком его обязательств.

США заявили, что все варианты, в том числе силовой, остаются открытыми, и начали практическую подготовку для нанесения ударов по Ираку. По нашим данным, удар намечался на 14 ноября.

13 ноября С. Хусейну было передано личное послание Б.Н. Ельцина, сопровождаемое моим обращением с настойчивыми призывами немедленно восстановить в полной мере сотрудничество со Спецкомиссией ООН и МАГАТЭ. В этот же день иракцы передали российской стороне, а также Франции и Китаю так называемые «девять пунктов», в которых содержались явно запросные условия относительно целей и параметров всеобъемлющего обзора.

Мы сообщили в Багдад, что нельзя поднимать «планку» требований. Одновременно опять большую активность развил российский представитель в ООН С. Лавров, денно и нощно поддерживающий связь со своими коллегами, Генеральным секретарем ООН и, конечно, со Смоленской площадью в Москве. 13 ноября К. Аннан направил письмо С. Хусейну, призывая возобновить сотрудничество со Спецкомиссией, что позволило бы провести всеобъемлющий обзор, который при условии сотрудничества иракцев показал бы им «свет в конце тоннеля».

Министр иностранных дел Иванов в это время находился в Куала-Лумпуре, где состоялась его встреча с М. Олбрайт. Туда же 16-го должен был вылететь и я для участия в заседании глав государств и правительств Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) – после долгих мытарств и дипломатических усилий Россию приняли в эту организацию. Перед встречей Иванова с Олбрайт я переговорил с ним по телефону, сказав, что в случае американской военной акции против Ирака не поеду в Куала-Лумпур, где на 17 ноября уже был запланирован мой длительный разговор с президентом Клинтоном, а потом, когда из-за событий вокруг Ирака он отменил свою поездку, с вице-президентом Гором.

После встречи с М. Олбрайт Игорь Сергеевич сообщил мне, что у него сложилось впечатление, что американский удар еще не стоит в повестке дня. Во всяком случае, по его мнению, Олбрайт не принадлежала к тем, кто настаивал на военном решении. Возможно, она лучше других понимала всю тяжесть последствий: против военного решения выступали страны Европейского союза, даже Лондон колебался, только что усилиями главным образом американской дипломатии была достигнута в Вашингтоне важная израильско-палестинская договоренность, продвинувшая процесс мирного урегулирования, но еще далеко его не закрепившая, не сделавшая его необратимым, весь арабский мир фактически был категорически против применения военной силы.

Наконец появились признаки благоразумия и со стороны Багдада. 14 ноября после заседания иракского руководства Т. Азиз направил послание на имя К. Аннана, в котором заявил о решении Ирака «возобновить нормальное сотрудничество со Спецкомиссией ООН и МАГАТЭ и разрешить им осуществлять их нормальную деятельность согласно соответствующим резолюциям Совета Безопасности ООН» и на основе Меморандума о взаимопонимании, заключенного с Генеральным секретарем ООН 23 февраля 1998 года. В письме отмечалось, что это решение было принято с учетом «посланий Б. Ельцина и Е. Примакова». Вместе с тем в письме Т. Азиза отмечалось, что для проведения обзора необходимо опираться на те основные моменты, о которых иракская сторона информировала Россию, Францию и Китай 13 ноября.

Иракское решение было позитивно расценено многими членами Совета Безопасности, однако американцы заявили о его неприемлемости, поскольку оно «сопровождается рядом условий».

Положение явно обострялось. Виктор Посувалюк позвонил мне в три часа ночи. После этого всю ночь шли переговоры по телефону с Багдадом, Нью-Йорком, Куала-Лумпуром, где еще находился Иванов. Я дал твердые указания Виктору Викторовичу обратиться к иракскому руководству и сказать, что есть предел нашей поддержке. Одновременно я попросил Посувалюка дать соответствующие указания Лаврову, чтобы он учел любой положительный сигнал из Багдада. Это была бессонная ночь.

15 ноября Багдад выступил с официальными разъяснениями, в том числе в письме постпреда Ирака в ООН председателю СБ, о том, что иракские пожелания о параметрах всеобъемлющего обзора не связаны с «ясным и безусловным решением» иракского правительства возобновить сотрудничество с СК и МАГАТЭ.

15 ноября президент Б. Клинтон, к нашему общему удовлетворению, заявил, что удалось добиться безусловного подчинения Ирака требованиям международного сообщества. Он сообщил, что США и Великобритания уже отдали приказ нанести удары по Ираку 14 ноября, которые, однако, в самый последний момент были отложены в связи с согласием Багдада на возобновление сотрудничества со Спецкомиссией. Б. Клинтон сказал, что «хотя Ирак отступил, этого недостаточно». Он потребовал от Багдада на деле доказать, что тот выполняет свои обязательства, не допускать «вмешательства» в работу Спецкомиссии и МАГАТЭ. Обосновывая свое решение об отказе от ударов, Клинтон заявил, что «военная акция позволила бы существенно уменьшить способности С. Хусейна развивать ОМУ», однако такой вариант означал бы «конец Спецкомиссии».