Встречи на ветру
Шрифт:
– Это поправимо.
Я пошла к столу, стараясь не упускать его из вида. Мужчина продолжал стоять в позе Одиссея, намеревающегося покинуть Итаку и жену свою Пенелопу. Кто его знает, в какой позе стоял тот грек, но мне так хотелось думать. Не церемонясь, я взяла со стола початую бутылку водки, производства старейшего завода «Кристалл», и две граненые стопки.
– Вы угадали мои вкусы. Пить водку надо именно из такой посуды. За что будем пить?
– А просто так нельзя?
– Можно, но это как-то не кайфово.
Услышать от
– Вы удивлены? Ничего, я могу и не так выражаться. Могу даже ругаться матом. Правда, теперь его называют обсценной речью. Я могу и ошибаться в произношении этого термина. Выпьем за матушку-природу. Она ещё покажет нам, погрязшим в посттехнократической прорве. Знаете что, давайте спустимся к озеру.
Зеркало озера отражало синеву неба и растущие по берегам корабельные сосны. У противоположного берега на якоре стояла большая лодка. Приглядевшись, можно разглядеть в ней две человечески фигуры.
– Это просто глупо – в это время ловить рыбу.
«Он рыбак?» – задалась я вопросом.
– В свое время я был неплохим рыболовом. В голодные девяностые годы я мог накормить себя и подругу карасями, что ловил в прудах Петергофа.
Мы уселись на удобную лавку на пирсе.
– Разливайте, мой неожиданный кавалер.
В качестве закуски выступил огурец.
– Я Анатолий, – представился он.
– Вас зовут, как моего папу. Я Ирина Анатольевна. Сразу обозначу свой возраст. Скоро мне будет шестьдесят.
Поразительно! Он ничуть не смутился.
– Я бы дал Вам от силы лет пятьдесят, пятьдесят пять.
– Да, молодой человек, я не выгляжу на свои годы. И, прошу заметить, никаких подтяжек. Все натуральное.
Он смеётся просто и заразительно.
– И грудь, и ягодицы. Все мое, натуральное. Год назад бросила курить, в результате семь лишних килограммов. Теперь поглощаю растительную пищу.
– Вы прекрасно выглядите.
– Молодой человек, Вам не к лицу лесть. Запомните, я к лести отношусь весьма отрицательно. Вернее, я к ней никак не отношусь. Я обладаю достаточным чувством самокритики, чтобы не превратиться в самодовольную клушу.
Он налил ещё.
– Это вторая стопка, что я могу себе позволить. А рыбаки-чудаки направляются в нашу сторону.
Действительно лодка медленно подвигалась сюда, к пирсу. Уже можно была разглядеть рыбаков. Оба в одинаковых плащ-накидках с капюшонами. У обоих по стереоскопической удочке. Все ближе и ближе.
– Пойдемте отсюда, Ирина. Что-то не нравятся мне эти рыбки. Какие-то они не рыбачьи, и удочки у них толстоваты. Больше похожи на снайперские винтовки.
Анатолий зорче меня. То, что я приняла за спиннинги, в действительности было винтовками. Мы едва успели скрыться за раздевалкой, как по доскам пирса защелкали пули. Двое из лодки резво перескочили на берег и побежали
– Бежим отсюда.
Я подчинилась мужчине.
– Уверена, эти люди пришли убить Наума.
Что же, если его кто-то захотел убить, то этот кто-то имеет основания. Так просто не убивают в нынешнее время, да и богатство Наума Лазаревича нажито не трудом на приисках или в Кремневой долине в Калифорнии. Наслышана я, как в период бума – выражусь поделикатнее – оборота недвижимости в жилищной сфере, пропадали невесть куда пожилые люди, особливо те, кто имел пристрастие к алкоголю. Почему не предположить, что кто-то из родственников решил поквитаться с оборотистым маклером в прошлом, а теперь преуспевающим рантье?
– Вы на машине?
– В пьяном виде я не сажусь за руль.
Вообще я машину не вожу, но ответила так. Сюда меня привез мой приятель, а уезжать отсюда я не намеревалась.
– Меня Наум Лазаревич позвал для того, чтобы я наладил ему интернет. «Погуляете на моем юбилее, переночуете, а после того, как вы все сделаете, я вас отправлю со своим шофёром в Питер», – так он говорил вчера. Но, как вы видите, обстоятельства изменились, и теперь надо думать о способах убытия отсюда.
– Пойдем пешком. Вы в состоянии преодолеть пятьдесят пять километров?
– Как-то не приходилось.
Он шутит, а лицо остается серьезным. Чувствую исходящую от него мощную энергетику. Такие мужчины верховодят во всем и, как правило, остаются на всю жизнь одинокими.
Мы вышли за пределы владений Наума Лазаревича.
– Вам не кажется странным, что не слышно выстрелов?
– Если Ваши, Ирина Анатольевна, предположения верны, то те двое из лодки или ещё не начали выполнять свою работу, или они пользуются глушителями.
Закончил фразу, и позади бабахнуло.
– Мы оба ошиблись. Киллеры решили взорвать к чертовой матери особняк Наума. Нерационально. У него там ценностей и раритета на миллионы долларов.
– Вы прекрасно осведомлены о достоянии господина Корчака.
По левую сторону дороги, по которой мы идем и которая ведет к шоссе, лес, по правую поля, почерневшие вспаханной под озимые землей. Покрытие дороги в выбоинах, глубокая колея прорезала дорогу, как будто по ней проехала колонна многотонных грузовиков.
– Наум намеревался отремонтировать эту дорогу. Договорился в местном муниципалитете, а теперь что?
– Вы уже и похоронили его, Ира? Люди из лодки, наверное, не простаки. Вы читали статистику преступлений за этот год?
Честно говоря, я стараюсь не вникать в такие дела. Мне и без этого достаточно негатива в моей жизни.
– Не читали, я вижу. Я скажу. Более трехсот тысяч преступлений, связанных с насилием и убийствами. Вот сколько.
Анатолий произнес это с какой-то патологической радостью. Раздался звук мотора машины, где-то позади.
– Уйдем с дороги. Мне не хотелось бы, чтобы меня застрелили как неугодного свидетеля.