Встречи с Богоматерью
Шрифт:
– А что случится до ее написания?
– Ты задаешь трудные для меня вопросы. Бывает тяжело даже богам. Я должен быть готов и к этому.
– Осторожно сказано для человека, жену и дочь которого недавно уволили с работы по сокращению штатов, а первая жена тоже не работает, и ей тоже нужно помогать. А это ведь нелегко сейчас, не так ли?
– Нелегко. И это сущая правда, что я остался один работающий среди близких.
– И ты не молод к тому же. У тебя один выход: остаться в этом трехмерном материальном мире, из которого ты хотел выпрыгнуть, говоря твоими же словами,
– Да, мне уже не удастся совершить прыжок. Хотя я и раньше не смог бы предложить себе яд, по крайней мере, с тех пор, как совершенно достоверно убедился в том, что боги живы и душа мне подарена. Не могу же я вернуть подарок!
– Ладно. Это исключено. А что ты будешь делать? Твое положение далеко за гранью наличных возможностей. И ты, кажется, уже дал понять, что не обращался к великой богине за помощью, тебе, видите ли, было неудобно просить самую очаровательную из женщин Галактики. Или это... гордость в твоем понимании?
– Нет, моя гордость запрятана глубже. Я сказал и написал правду. Я обязан найти выход сам. Она юна и прекрасна. Я влюблен в нее и хочу ей помогать. И не будем забывать все же, что она живет на небе. Как и другие боги. Это верхний этаж астрального мира и ментальный план, а над ними еще несколько небес. Вверху - творец. Мне предоставлена свобода. Буду работать.
– А возраст, здоровье?
– Я пока еще силен и достаточно гибок. В "Асгарде" я писал, что перебиваю на лету пополам кирпич ребром ладони.
– Этого недостаточно.
– Я называл себя левитатором, человеком с почти абсолютным интеллектом. Это обязывает.
– Но не облегчает жизнь в этом мире. Скорее наоборот, затрудняет ее. Ты не находишь?
– Да, нахожу. Нужно еще уметь управлять собой и своим интеллектом. А это уже зависит от других явлений и даже от космической энергии.
– Ты надеешься найти золотую жилу?
– Это лишь мечта, сознаю.
– Что еще?
– Обычная работа...
– Но тебя почти не переиздавали! Вспомни, память у тебя тоже близка к абсолютной, хоть кто-нибудь переиздал твою брошюру об эликсире бессмертия?
– Никто.
– Кто-нибудь собирался это сделать?
– Нет, не собирался.
– А сколько раз переизданы самые легкомысленные вариации на эту тему?
– Не сосчитать.
– Для кого же ты собираешься писать?
– Для людей.
– Они почти лишены способности мыслить. Твой вывод?
– Мой.
– Ну и?..
– Значит, не только писать, но и находить дорогу к людям...
– Помешает интеллект. Тебя никто не примет.
– Нет, нет, ты ошибаешься. Интеллект - это не только решение в уме дифференциальных уравнений и не только интуиция Водолея. Это еще твое другое "я". И весь диапазон его проявлений.
– Весь диапазон проявлений на ближайшие годы будет заключен в количестве ценных бумаг, попадающих в чужие руки. И за счет тебя в том числе. Другого диапазона не предвидится.
– Ты пессимист.
– А оптимисты - это те, кто с надеждой ждет конца света. Или, может быть, тебя утешает изречение о птицах, имеющих пропитание?
–
– Даже у них теперь заметные преимущества перед тобой. Они по крайней мере могут распоряжаться своей жизнью, могут получать пенсию, могут заниматься только цифрами, показывая чудеса устного счета на эстраде. Чего ты при прочих равных условиях делать не будешь. Как ты прокомментируешь это положение?
– Оставлю без комментариев. Ты уже сейчас хочешь загнать меня в угол. Пока рано. Я еще очень силен.
– И способен это доказать?
– Если возникнет необходимость.
– Но ты не сможешь даже воспользоваться оружием. Так?
– Отчего же? Если я буду защищать моих богов, или близких, или даже себя... то это не исключено. Я свободен.
– А как же евангельские заповеди?
– Я их принимаю. Но понимаю теперь шире.
– Как это можно пояснить?
– Мне не хотелось бы это прояснять в отношении себя. Ведь тогда я действительно дам оружие в руки моих возможных врагов. Причем самое действенное. Мир сложен. Он сложнее евангельского. Я знаю это. Я выстою.
– Уверен?
– Уверен. Точнее: почти уверен.
– Ах, какая осторожная уверенность!
– Ты пользуешься своими родственными связями.
– Вот как! Но ты же принял жанр автоинтервью, возражений не было. Изволь отвечать.
– Я знаю тебя. Будешь спрашивать до бесконечности. И еще постараешься загнать в угол. Чтобы потом милостиво отпустить с миром.
– Это не самая плохая черта.
– Конечно. Но пора. Пора! Не будем терять времени. До конца Эры Водолея не так уж далеко, поверь. А что случится в первые ее годы, ты скоро увидишь.
Воспоминание
Хочу завершить эту часть воспоминанием об удивительном человеке. Он явился в первый раз лет семь назад. Стал рассказывать мне о статье Энгельса, в которой тот обрушился на безбожников. Я не читал.
– Пойдемте, я покажу вам эту статью.
Мы пришли в библиотеку, он нашел нужный том сочинений классиков марксизма и показал мне текст. Я вспомнил, что Энгельс воспитывался в духе веры. Потом изменил этим идеалам, его кругозор сузился до пределов трех измерений, где первенствует наше же бытие, вполне животное, судя по "Капиталу", а также "Государству и революции".
Не раз наблюдал я потом, какие глаза делали современные философы, если я говорил о воинствующей вере Энгельса в бога. Когда им становилось неловко и нужно было признаваться в том, что они не читали этого произведения, с удивительной диалектичностью эти философы заявляли вдруг, что классик пародировал верующих и саму веру.
Но я - о том человеке, не назвавшем своего имени... У него незаурядная внешность. Он бедно, но чисто одет, лицо светлое, и глаза его светлы. И он вправду беден. Тогда он говорил мне, что на каждого члена его семьи приходится всего пятьдесят рублей (даже тогда это было немного). Лицо одухотворенное. Он даже и не просто верил - он знал. Удивительно это подействовало на меня. Я воскликнул: