Встречная полоса
Шрифт:
С риэлтором он встретился в полдень, расписался в документах, получил наличные, отдал ключ. Вышел из отцовской квартиры и, не оглядываясь, зашагал к метро. «Тойоту» два дня назад он продал соседу, тот таксовал в свободное от основной работы время, и обрадовался по дешевке идущему в руки хорошему товару. Новую квартиру – темную двушку с низкими потолками – он нашел в последний момент. Выбирал по цене, она оказалась самой низкой, хоть и заплатить пришлось сразу за три месяца. Место неудобное, шумное, проходное – рядом сразу два торговых центра и станция метро. Все закатано в асфальт и бетон, даже кустов нет, не говоря уж о деревьях. Но это ненадолго, какая разница, где провести две последних в жизни ночи.
Агент – ушлый юноша в обтягивающих джинсиках, черном узком пальто и остроносых ботинках – предъявил Стасу документы на квартиру. Хозяин – Тюрин Сергей Анатольевич, восьмидесяти трех лет от роду –
– Как скажете, – Стас показал распечатку, подтверждавшую перевод денег, и сделка состоялась. На кухонном столе лежал конверт с билетом, в шкафу под курткой висела кобура с «Береттой». Оставался последний штрих – важный, ответственный, оттянувший на себя почти треть от суммы в таблице расходов.
В Пассаж Стас пришел к открытию, шел мимо бутиков, смотрел на сонных консультантов, на манекены, читал надписи. «Вот это подойдет» – он свернул, вошел в предпоследнюю дверь. Сразу две обесцвеченных овечки шагнули ему навстречу, мгновенно оценили его внешний вид и потеряли к покупателю интерес.
– Костюм, рубашку, пальто, ботинки, – подогнал их Стас, – и поживее.
В примерочной он не задержался, выбрал отличный серый костюм из шерсти с шелком, тонкую белую рубашку, черные ботинки, галстук. Прогулялся между манекенами туда-сюда, посмотрел на себя в зеркала. Девицы заученно улыбались и сыпали комплиментами, а Стас прикидывал, как поведет себя под пиджаком кобура. «Если что – локтем прикрою, а лучше портфель куплю. Или не надо? Хотя тех, кто сидит на ВИП-местах не обыскивают на входе…» Новые ботинки приятно поскрипывали при каждом шаге, пальто село отлично, и девицам не надо было прикладывать усилий, чтобы убедить Стаса в том, что он отлично выглядит. Удивило их только количество налички, деньги они пересчитали дважды и отдали Стасу пакеты с покупками.
Дальше все прошло быстро – часы он купил быстро, ткнул пальцем в первый попавшийся «Брегет» на витрине, расплатился и был таков. Последним был мягкий кожаный портфель для ноутбука. Стас внимательно исследовал его внутренности, и решил, что «Беретту» в зал можно пронести и в нем, а потом незаметно переложить в кобуру. На этом первая часть обязательной программы была окончена, он отвез все домой и снова вышел под дождь. Хорошо, что метро рядом, до него добежать можно за три минуты, зато ехать далеко, в разные части города.
На одной могиле он оставил шесть красных роз, нашел кладбищенского сторожа, заплатил ему, договорился, чтобы тот присматривал за отцовской могилой. На второй – через час – появились шесть белых лилий. Стас постоял, глядя на фотографию Марины, смахнул со стекла прилипшие листья, поправил мокрый венок.
– Потрепи, – попросил он, – немного осталось. Сегодня все закончится, и я вернусь к тебе.
Расписанный по минутам день заканчивался, свежий и выспавшийся перед концертом Стас оделся и долго рассматривал себя в мутное зеркало в прихожей. Все отлично, его ни за что не отличить от преуспевающего ворюги, готового выложить за удовольствие послушать чарующее контральто оперной примы почти миллион рублей. Пожалел, что не догадался прихватить в магазине туалетной воды, чтобы полностью раствориться в толпе, прижал левый локоть к боку. Все просто отлично, «Беретта» висит под мышкой и со стороны совершенно незаметна. Выхватить ее можно одним движением, сняв с предохранителя еще в кобуре, поднять, прицелиться и выстрелить. Жалко, что пуля уйдет в затылок Огаркова, и он умрет в неведении. Ничего, хорошо, хоть так все получится. Он и «Ситроен»-то, наверняка, не заметил, видел только груду металла, когда в машину сопровождения пересаживался. И вряд ли задержался посмотреть, что произошло.
Стас схватил с подзеркальной полки мобильник – звонила диспетчер. Такси ждало у подъезда, Стас накинул пальто, взял портфель, выключил в квартире свет и присел на пустую полку для обуви. «Пять, четыре, три, два один. Поехали» – он захлопнул дверь, прыгая через ступеньку, сбежал по лестнице, уселся на заднее сиденье «форда».
– Крокус-Сити, – скомандовал Стас водителю и положил портфель на колени. Хоть и выехали заранее, а все равно не рассчитали, угодили в пробку. Пока объезжали, пока стояли на светофорах, пока неслись по кольцу к концертному залу, Стас не сводил глаз с часов. Только бы успеть, вдруг, в зал перестанут пускать после приезда Огаркова, вдруг, его место займет кто-то другой, вдруг…
К парковке у зала они подлетели за четверть часа до начала концерта. Стас кинул деньги на переднее сиденье, выскочил из машины и рванул по лестнице к дверям. Так и есть – опоздал, тут пусто, ни суеты, ни спешки, никто не бежит, никто никуда не торопится. Стас попытался соорудить на лице свою самую обворожительную улыбку, готовясь умолять персонал пропустить его в зал, ворвался в тренькнувшие перед ним двери.
– У меня билет, куда идти?! – бросился он к важному юноше в униформе, на ходу стаскивая с себя пальто. Тот сделал грустное лицо и сообщил голосом диктора, читающего с экрана некролог:
– Концерт отменен, прима не приехала из-за болезни. Примите наши извинения за испорченный вечер.
***
Удобный график – сутки через трое. Отдежурил, погулял по территории, помедитировал перед монитором, глядя на изображения с шести камер наблюдения, сдал смену и домой. Отсыпаться, отъедаться, смотреть в окно, бродить под дождем по улицам. Столько ходить пешком Стасу раньше не доводилось, он только сейчас оценил этот способ отделаться от сжигавших душу и сердце мыслей. От шока, вернее паралича, он отошел через сутки, поднялся с дивана и полдня тупо слонялся по тесной чужой квартире. Странное чувство – словно летел на лыжах с горы, да так, что елки и скалы сливались в кашу, теряли контуры, как расходящийся в небе белый след самолета. И уже показался впереди трамплин, старт в вечность. Он уже близко, только руку протяни – и тут удар, толчок в плечо отшвырнул с трассы, небо и земля закручиваются в воронку, пропадают из виду. А потом ты видишь себя среди голых камней и льда, поднимаешься на дрожащих ногах, смотришь на обломки лыж, прислушиваешься к себе. Вроде, все цело, можно идти, можно жить дальше. Вот только зачем?
Дорогая дизайнерская одежда висела в шкафу, «беретта» лежала на столе, рядом поблескивала в отблеске монитора россыпь патронов. Стас снарядил магазин, загнал его в рукоять пистолета, вскинул, прицелился в стену. На лбу Огаркова красовалась жирное красное пятно, его центр пришелся точно в перекрестье прицела. «Патроны побереги, пригодятся» – Стас убрал «беретту» в кобуру, положил на антресоли. Еще сутки он совершенно свободен, потом на дежурство. В ЧОП охранником взяли без проблем, хватило паспорта и военного билета. Руководитель смерил взглядом фигуру кандидата, задал несколько вопросов и все, можете приступать к работе. Да и не охранник он никакой, а сторож – проверка пропусков, обход объекта по периметру да контроль работы камер, всего и делов то. Любой справится, но за копейки желающих мало, вот и взяли его, не глядя, и запихнули на самый тухлый объект – в коррекционную школу. Зато спокойно, дети тихие, многие и говорить-то толком не умеют. Сотрудники культурные, вежливые, здороваются утром и вечером. Стас кивал в ответ, провожал последнего, закрывал ворота и возвращался на пост. Чай, бутерброды – и вперед, вдоль забора. Обход занимает сорок-сорок пять минут, в зависимости от погоды и настроения. Сразу за воротами дорога, за ней башни нового микрорайона, два магазина, рядом строится огромный торговый центр. Дальше, если дойти до торца здания школы, отчетливо слышен грохот поездов – линия метро здесь выходит на поверхность, в темноте через заросли кустов видны огни и ярко освещенные окна вагонов. Дальше идут высоченные, с витками «егозы» поверху бетонные плиты забора соседнего предприятия, их сменяет грязная, в выбоинах дорога и площадка с мусорными контейнерами за ней. Вонью оттуда несло жуткой, поэтому здесь Стас не задерживался, шел к воротам школы, смотрел на освещенные окна высоток. И возвращался обратно, в тепло и тишину, к мыслям, планам. Чертил таблицы, схемы, рвал бумагу в клочки, выбрасывал в корзину. Это тебе не план-фактный анализ, не динамика продаж. Исходных данных кот наплакал, известны только два параметра. Он жив, и Огарков тоже, и между ними пропасть. Бездна, размером с Большой каньон или Марианскую впадину, ее недра полны чудовищ и пахнет так, что аромат помойки за забором элитным парфюмом покажется. И еще кое-что не обсуждалось, принималось сразу за аксиому, за постоянную, за параметр, близкий к понятию «абсолютный ноль».
– Я буду жить, пока жив ты, и не днем, ни минутой больше, – Стас снова открыл на мониторе досье, крутил колесо мыши. «Повторенье – мать ученья» – перед глазами плыли названия фирм, торговых домов, банков, магазинов, все, что принадлежало Огаркову, входило в его империю, подняло на такую высоту, что и птица не долетит. А если и доберется, то сдохнет в разреженном воздухе, упадет с разорванными легкими.
Эту информацию Стас собирал по крупицам, шерстил все доступные открытые источники, вносил в досье все, что хоть краем касалось убийцы. Все факты, даже косвенные, где фамилия чиновника упоминалась только раз, или о его присутствии говорили лишь сплетни. Известно, что самую достоверную информацию поставляет агентство ОБС, надо только научиться читать эти сводки и сопоставлять со сведениями из проверенных источников.