Встречная полоса
Шрифт:
– Я в магазин сходил, – доложил Роман и снова улыбнулся по-дурацки, скривился и коснулся кончиком пальца «фонаря» на скуле.
– Нормально, – буркнул Стас и уселся за стол. Не по-людски как-то получается, кое-чего не хватает. Известно, чего, ну, за этим бежать не придется, надо в закромах посмотреть.
– Давай, за знакомство, – Роман двумя пальцами поднял стопку, взболтнул содержимое и выпил залпом. Выдохнул и аккуратно поставил пустую емкость на стол.
– Давай, – Стас опустошил свою, и принялся за еду. Прислушался е себе – все по-старому, ничего не изменилось. Даже теплее от водки не стало, можно пить, пока не свалится.
– Понятно, – подвел он итог, – все нормально у тебя будет, не переживай. Работу найдешь, денег заработаешь, к жене вернешься. Жену как звать?
– Лариса, – ответил Роман, глядя на пожелтевшие от старости обои.
– Вот и отлично… – договорить Стас не успел.
– А ты женат? Дети? У меня дочка, ей одиннадцать лет… – лучше бы он помалкивал. Стас отвернулся к мойке, включил воду.
– Нет у меня никого, – буркнул он через плечо. «И уже не будет» – он остервенело драил вилки и тарелки, посматривал через плечо в окно. Темно, жутко, по стеклу хлещут струи дождя. От разговора остался неприятный осадок, шевелился внутри холодным колючим комком. Стас налил себе еще водки, выпил, не закусывая, выключил воду и ушел в комнату.
Роман разглядывал портрет Огаркова с пятном во лбу. Услышал за спиной шаги, и спросил:
– А кто это? Родственник твой? Лицо, вроде, знакомое.
– Ага, родственник, – Стас плюхнулся на диван, – это так, не обращай внимания. Сволочь одна, ты его не знаешь.
Роман не поверил, отошел к шкафу, прислонился спиной к дверце и не сводил с вице-президента глаз. Стас откинулся на мягкую спинку и смотрел в потолок. Комок в желудке стал твердым, острые углы впивались в слизистую, резали едва ли не до крови. «Спокойно, не психуй. Тебе еще язвы не хватало, прободной» – это помогло, но слабо. А Роман все маячил перед глазами и говорил что-то негромко, но настойчиво. Пришлось реагировать.
– Что? Извини, я не расслышал, – произнес Стас.
– Я вспомнил, где эту рожу видел. В новостях показывали, месяца два назад. Он еще оправдывался, что те девчонки сами под колеса бросились, – Роман обернулся, и уже без своей улыбочки посмотрел на Стаса. Тот не шевелился, по-прежнему смотрел в потолок.
– Никто к нему под колеса не бросался, – произнес он через пару минут, – он сам на встречку выехал.
– Точно! – взвился Роман, – точно, машина! Он своим танком ту машину переехал! Я еще ролик в интернете видел! Сволочь какая! Девчонок тех еще виноватыми сделали!
«Не ори» – язык не слушался, губы отказывались подчиняться. Комок в желудке развалился на части, они оплыли, превратились в ледяное желе.
– А при чем здесь… – Роман то смотрел на рожу Огаркова, то пялился на Стаса, – при чем…
«Это мое личное дело» – хотел заорать Стас, но вместо этого произнес, глядя на красную точку:
– В той машине была моя жена. И ее подруга. Он убил их, обеих.
«И с ними был третий» – сил на эти слова уже не осталось, Стас поднялся с дивана и поплелся в кухню.
Глоток ледяной воды помог придти в себя, по стеклу хлестал ливень, в квартире было тихо, как в могиле.
– И что? Что ты будешь делать дальше? – спросил неслышно подошедший Роман, – ты же не можешь вот так, всю жизнь…
– Я должен убить его, – ответил Стас в темноту, – но я не знаю, как. Один раз я уже попытался, но ничего не вышло. Я не знаю…
И он рассказал все первому встречному, незнакомому человеку, которого знал меньше суток. Впрочем, нет, их знакомство длилось уже второй день, когда Стас закончил свой рассказ – как пытался искать правду, как спустил с лестницы Бирюкова, как вылетел с работы. И как продал все, что было, чтобы подобраться к Огаркову на расстояние выстрела. И как все за него решила болезнь певицы – убийца жив, здоров и на свободе, а он работает охранником в школе для умственно-отсталых детей.
Роман все еще подпирал стенку, когда Стас в изнеможении плюхнулся на табурет и повторил:
– Я не знаю, правда, не знаю. Если только пояс шахида купить и в офисе этой твари подорваться.
– Еще чего, – Роман уселся на подоконник и вертел в пальцах чайную ложку, – знаешь, что такое месть по-китайски?
Стас помотал головой, вцепился руками в волосы. Он делал одну глупость за другой, и только что совершил еще одну – протрепался. Неожиданно стало легче, липкий комок почти исчез, обруч на голове разжался. «Может, правда, у офиса его подкараулить? Высадить обойму, а последнюю пулю себе оставить…» – мелькнула шальная мысль, Стас едва слышал слова Романа.
– Китайская месть – это повеситься на воротах обидчика. Верх идиотизма, если вкратце. А вообще не вижу, в чем проблема. Все же просто, как грабли.
Он застучал черенком ложки по стеклу. Стас помотал головой и уставился на Романа. Тот спрыгнул с подоконника и уселся напротив Стаса.
– В смысле – просто? – проговорил он, – не понял. Поясни для особо одаренных.
– Да пожалуйста, – Стасу показалось, что Роман снова улыбается, – ты уже достаточно за ним побегал, так тебе его не достать. Теперь пусть он побегает за тобой. А ты выберешь момент и прострелишь ему башку. Или что тебе больше нравится. Делов-то.
«Действительно, делов-то» – Стас глубоко вздохнул, прислонился затылком к стене. Осталось немного – вынудить господина Огаркова лично гоняться за охранником из коррекционной школы. Стас представил себе эти скачки в цвете и рассмеялся.
– Ничего смешного, – отрезал Роман, – это твой единственный выход. Другого нет.
– И что ты предлагаешь? – просто так спросил Стас, – как я выманю его на стрелку?
– Надо подумать, – черенок ложечки застучал по пластику стола, – и еще: это займет много времени.
– Ничего, я не тороплюсь. И запомни, – Стас поднялся с табуретки, остановился над поднявшим голову Романом, – это только мое дело. Мое личное дело. То, что я тут тебе наболтал, ничего не значит.
– Конечно, – отозвался Роман, – как скажешь. У тебя же есть на него что-то? Тащи все, что ты накопал, посмотрим, что можно сделать.
Хорошо, что следующий день был выходным – над ноутбуком они просидели до утра. Орали друг на друга, терзали мышь, потом Роману стало плохо, и Стасу пришлось искать обезболивающее. Уже под утро, наоравшись и допив остатки кофе, оба сидели, как зомби, смотрели в сумерках друг на друга красными глазами.