Встречный ветер. Повести
Шрифт:
В 1958 году Советское правительство присвоило Н-ской пограничной заставе имя лейтенанта Виктора Усова и 22 июня под залпы воинского салюта состоялось торжественное открытие именной заставы. А в мае 1965 года в честь 20-летия Победы над фашистской Германией Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР лейтенанту Виктору Михайловичу Усову присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.
После опубликования романа автор получил много писем. Пожалуй, не было письма, в котором читатели не спрашивали бы о судьбе Оли Шариповой, ее матери Клавдии Федоровны, жены Виктора Усова Александры Григорьевны.
Ольга Александровна давно замужем. Муж у нее пограничник. У
Нелегко сложилась судьба Александры Григорьевны. В 1952 году во время беседы с Франчишкой Игнатьевной мне запомнилось село Поречье, куда якобы была отправлена Шура. Сверившись по карте, я узнал, что село это находится на территории Польши. Позже выяснилось, что Шура была отправлена в село Перстунь. Жену начальника заставы тогда приютила польская семья Ивана Ефимовича и Станиславы Ивановны Дворак.
— Прожила у нас Шура около месяца, — рассказал Иван Ефимович. — К этому времени фашисты начали всякое лихо творить, стали вылавливать русских людей. Заинтересовались и нашей Шурой.
— Слушай, Дворак, — спросил однажды староста, — у тебя какая-то русская живет?
— Ну так что?
— Комендант спрашивал…
— Ее уже нет. Ушла.
— Куда?
— Не знаю…
Иван Ефимович успел отправить Шуру в село Свясие. Там ее укрыла бывшая учительница Ольга Ивановна Ефремова.
«…Чтобы не попасть в Германию, — пишет Александра Григорьевна, — я укрылась у Ольги Ивановны. Станислава Ивановна навещала меня, приносила продукты. Потом вскоре приехал Иван Ефимович, и я снова вернулась к Дворакам. Станислава Ивановна и Иван Ефимович много делали хорошего русским людям. Русские убегали из плена, часто ночью приходили в деревню, заходили к Дворакам, были обогреты и накормлены. Для разговора с ними меня всегда будил и вызывал Иван Ефимович».
В июле 1944 года стала подходить к этим местам Советская Армия. Завязался бой и за деревню Перстунь. Станислава Ивановна укрылась с ребятишками и Шурой на бугре в погребе, где хранились зимой овощи. В доме остался один Иван Ефимович. После непродолжительного боя солдаты Советской Армии заняли Перстунь. Фашистов выбили, но они зацепились за высотку, расположенную на окраине села, и открыли ответный огонь. Наши артиллеристы выкатили пушку и поставили посреди улицы — прямо напротив хаты Ивана Ефимовича. От первого же выстрела посыпались стекла, а снаряд разорвался неподалеку от зеленого бугра… Иван Ефимович подошел к солдатам и сказал, что под бугром погреб, а там жена с ребятишками.
Артиллеристы перенесли огонь правее и вскоре отогнали фашистов. Стрельба стихла. Кто-то открыл крышку погреба. В створке показалось лицо солдата в пилотке с красной звездочкой. Шура кинулась к нему первой и, плача, стала целовать обветренное солдатское лицо, пропахшее махоркой и порохом.
В ноябре 1944 года Александра Григорьевна уехала на родину в город Ростов-на-Дону, где живет и в настоящее время. Она работает учительницей, вот уже около 30 лет учит детей.
«Живу одна и не заметила, как состарилась», — с грустью заключает она в своем недавнем письме. Александра Григорьевна осталась верна своему мужу и вторично не вышла замуж. Да мало ли состарилось двадцатилетних вдов! «Бывают даты, которых не празднуют. Вдовы надевают траур в такие дни, и листья на деревьях выглядят жестяными, как на кладбищенских венках».
Каждый год в день 22 июня Франчишка Игнатьевна Августинович приезжала к памятнику героям-пограничникам с букетиком
Долгую и славную жизнь прожили они с Осипом Петровичем. Советское правительство высоко оценило их смелый, патриотический поступок, наградив медалями «За отличие в охране государственной границы СССР». До самых последних дней их жизни — скончались они в 1968 году — все боевые смены поколений пограничников заставы имени Виктора Усова оставались лучшими друзьями стариков Августиновичей. Их хата всегда была тепло натоплена, накормлена корова. Об этом постоянно заботились солдаты, сержанты и офицеры заставы.
Время неумолимо движется вперед, реликвиями становятся памятники Великой Отечественной войны, выветриваются на них буквы, выцветают фронтовые снимки, но никогда не поблекнут подвиги героев — им суждено вечно жить в сердцах благодарных потомков.
ВСТРЕЧНЫЙ ВЕТЕР
Часть первая
Глава первая
Петька Пыжиков, худенький остроносый мальчик лет девяти, выбежал из подъезда большого серого дома и, задрав голову, как молодой петушок, пронзительно свистнул. Это был сигнал другу Мишке Ромашкову, жившему в этом же доме с матерью и сестренками.
Во дворе на вянущие газоны и осыпающиеся акации спускались скучные осенние сумерки. Наступала та вечерняя пора, когда спать еще рано, но игры закончились и ребята разошлись по квартирам. Дома мать хнычет, отец бесконечные наставления читает. Скорей бы уж уехать, а то вконец изведут этими нудными советами и причитаниями. Петька с нетерпением ждет своего задушевного товарища Мишку. Надо все ему рассказать. Петька перекатывает пальцами в кармане своего темно-синего бушлатика две папироски, которые стащил у отца. От тоскливых сумерек грустно, да и курить не хочется, а папироски стащил…
С балкона третьего этажа раздался тихий ответный свист, и вскоре там показался вихрастый мальчик.
— Ты чего, Пыжик? — спросил Мишка.
— Выходи! — Петька поднял руки, стал заговорщически показывать пальцами, что надо захватить с собой спички.
Мишка понимающе кивнул головой и тут же исчез. Через минуту стало слышно, как он, спускаясь по лестнице, стучит каблуками ботинок и весело насвистывает.
Спрятавшись в углу двора за кустами акаций, они присели и взяли в губы по измятой папироске. Хотя Мишка был на два года старше, курить он тоже не умел, однако обоим хотелось подражать взрослым. Сейчас от едкого табачного дыма ребята задыхались и приглушенно кашляли.
— Ты папирос больше не таскай, — сердито сказал Мишка и, сплюнув в куст, затоптал окурок.
— Это уж я в последний раз, — согласился Петька.
Во рту у него было горько, щипало язык, он швырнул папироску под ноги и снова повторил:
— Это уж в последний раз…
— Что ты заладил в последний да в последний… Будто умирать собрался.
— Ну да. Говорю, что в последний… Ты еще ничего не знаешь!
— А что случилось? — заинтересованно спросил Мишка. — Что такое я должен знать?