Вступление в должность
Шрифт:
— Что вы, Ирина Николаевна, меня пока еще из дому не выгнали, — ответила Аля, уже несколько успокоясь. — Пока только описали дом. Даже если после суда все конфискуют, все равно за мной моя часть останется.
Должно быть, она успела поговорить со сведущими людьми и узнала, что и как будет «после суда».
Ира отдала Але четыреста рублей, проводила ее до троллейбуса и опять говорила ей всякие утешительные слова: чтобы не раскисала, не плакала, не изводила себя. И посоветовала
Когда вернулась домой, Света уже убрала со стола, вымыла посуду, перегрузила из сумки в холодильник продукты. И сидела в кухне на маленьком стульчике возле холодной батареи.
— Ты что приуныла? Может, поссорилась со своим мальчиком? С тем, что живет «в доме, где химчистка»? — улыбнулась Ира.
«Пожалуй, самое правильное — говорить о мальчике в шутливой форме. Будет выглядеть, что мальчик — это несерьезно и я не придаю значения», — решила она.
— При чем здесь это? — пожала плечами Света и пошевелила черной бровью. Точь-в-точь как отец. Иными словами, те самые гены.
— Тогда о чем мы задумались? И какие мировые проблемы мы решаем, сидя у холодной батареи? — шутила Ира.
— Мам, а мне совсем их не жалко. Правильно, что ее посадили.
— Зачем же ты так категорично? Когда у человека горе, грешно не посочувствовать.
— А я не сочувствую. И тете Але не сочувствую. Она же все знала. Скажешь, нет?
— Нет, не скажу. Конечно, знала.
— Вот видишь! А ты еще так унижалась перед ними.
— Почему это я унижалась? С чего ты взяла? — Разговор принимал неприятный для Иры оборот.
— Мам, ну я же не маленькая. Зачем ты делаешь вид, что нет?
Конечно, она делает вид! «Дарья Игнатьевна, миленькая! Как вы посвежели, помолодели!..», «Аля, какая ты красивая, тебя не узнать!..», «Машенька, красавушка! Ух, какая ты! — чмок-чмок. — Поздравляю тебя, лапушка! — чмок-чмок…» Тьфу, как противно!..
— Света, давай забудем это.
— Давай.
— Что ты будешь есть? — Ира открыла холодильник.
— Я уже поела.
— По-моему, ты пила один чай.
— И весь зефир съела, — улыбается Света, и глазенки ее блестят.
«Какой мальчик, какой «из восьмого класса»? Она совсем еще ребенок!» — думает Ира, глядя на дочь.
Да, зефир весь съеден — вазочка на столе пуста, даже крошек не осталось. А вот кровянка, колбаса и буженина лежат в холодильнике нетронуты. И две бутылки коньяка стоят. Ну, что прикажете ей делать? Вылить коньяк в раковину, помыть им посуду? Ну нет, она пока еще не сошла с ума и не собирается доходить до абсурда!
— Мамочка, а где ты взяла четыреста рублей? — спрашивает Света.
— Одолжила у тети Дины. Помнишь, из городской библиотеки?.
—
«Мы»?! Похоже, Света уже участвует в распределении семейного бюджета: на что истратить, у кого занять, когда отдать.
— Отдавать будем мы с папой. Тебе не следует в это вмешиваться.
— Я не вмешиваюсь. Разве нельзя спросить?
— Почему, можно.
— Мам, а знаешь, я своих детей буду не так воспитывать.
— Что, что? — несколько торопеет Ира. — «Своих детей»?
— Ну да, у меня ведь будут дети. Мальчики и девочки.
«Что она плетет?! Одурела девчонка!..»
— И как же ты их будешь воспитывать? — снисходительно улыбается Ира, опять-таки стараясь свести все к шутке.
— В полном равноправии, — серьезно отвечает Света. — У меня не будет от них секретов и тайн.
— Вот и прекрасно. Да, а что у тебя сегодня было в школе?
— Я две пятерки получила, — у Светы опять блестят глазенки. — По сочинению и по физике.
— Молодчинка. А на завтра много задали?
— Не-а, совсем ерунда.
— Ну хорошо, давай займемся чем-нибудь полезным. Я кое-что постираю. Если хочешь, включи телевизор.
— Нет, я «Каренину» буду читать.
— «Анну Каренину»? — удивляется Ира. — Ты уже читаешь «Анну Каренину»?
— Разве нельзя? — спокойно спрашивает Света. Так спокойно, что даже «папина» бровь не шевелится. — У нас все девочки в очередь читают. И только два денька можно держать.
— Читай, пожалуйста, — говорит Ира, сбитая с толку тем, что «все девочки в очередь читают».
Она вышла из ванной, посмотрела на тикавший в кухне будильник:
— Света, одиннадцать. Пора спать.
— Мамочка, еще две минутки, — взмолилась Света.
В четверть двенадцатого Ира напомнила:
— Две минутки прошли.
— Ну мам, миленькая…
В половине двенадцатого Ира выключила в комнате свет.
— Спокойной ночи, мамочка, — смирилась Света и натянула на голову одеяло.
— Мам, мамочка, проснись. Тебя к телефону, — будила Света Иру. — Ну, проснись же…
Ира привстала с постели:
— К телефону?.. Кто?..
— Не знаю… Какая-то тетенька, — Света была сонная, глаза у нее слипались.
Ира сунула ноги в шлепанцы, поплелась в другую комнату, в так называемую столовую, где находился телефон.
— Да… Кто это? — спросила она в трубку охрипшим со сна голосом.
— Соня-засоня, проснись, уже семь часов! — засмеялась у самого ее уха Динка, — У меня к тебе дело спецважности. Вчера я старика к балету причащала, вернулись поздно, не хотела тебе звонить.