Вся эта эстрада
Шрифт:
– Ничего, абсолютно ничего.
– Ты даже не спросил, как прошли концерты.
– А как они могут пройти? Как обычно – с аншлагами! Ты ж у нас звезда! Великая народная. Твой голос разве что из утюга не звучит. Твое имя во всех газетах. На тебя вон уже молятся эти твои обожатели. А я кто? Я так – состоявшийся неудачник. Принеси – подай…
– Что ты такое говоришь! – испугалась Лили. – Ты – режиссер моих программ, мой продюсер, мой советчик и строгий критик. Без тебя и меня сейчас не было бы. В конце концов, ты – прекрасный музыкант!..
– Да, но только музыка моя никому не нужна! – оборвал ее
– Сереженька!.. Сережа, ты же не виноват, что ребята ушли. Ну захотелось им славы, решили, что могут обойтись без нас. Что теперь поделаешь. Кем они стали? Где сейчас? Кто их знает? А нас знают, любят; мы не пропали.
Слабая попытка Лили успокоить мужа и в этот раз потерпела неудачу. Слова жены взбесили его еще больше.
– Это тебя знают и любят! А обо мне уже и не помнят!
– Господи, ну что ты говоришь! Ты же мое все!..
В отчаянии Лили готова была разрыдаться.
Сергей развернул ее, грубо схватив за плечи, дыхнул в лицо перегаром.
– Я твое все? Оставь эти сказки журналистам! Что же ты соглашаешься на запись песен к фильму этого…как его там, если я твое все? Ты ж знаешь, как мне это неприятно. Осточертело, ей Богу!
Не то от встряски, не то от резкого запаха у Лили закружилась голова. И лишь стальная хватка мужа позволила ей удержаться на ногах.
– Не может же героиня три песни петь одним голосом, а четвертую – другим, – прошептала она, справляясь со слабостью. – Отпусти меня, ты делаешь мне больно. Я все поняла: у тебя очередной приступ ревности. Зря ты так себя и меня изводишь, зря. Не к кому ревновать.
– Ревность – удел неуверенных в себе. А я в себе уверен, – возразил Сергей.
– Так в чем же дело?
– А ни в чем! Просто я хочу, чтоб моя жена была моей женой, а не народным достоянием. И не мчалась в Москву по первому зову всяких там новоявленных Михалковых, потому что они – друзья Жана Болотова, а Жан Болотов – это святое! Он даже из-за границы умудряется лезть в нашу жизнь. Парадоксально, но факт.
– Ну причем здесь Жан! Я его тысячу лет не видела. Что за глупости, Сережа? А картина действительно хорошая. И я с удовольствием в ней поучаствую. Песни такие душевные. Я рада, что именно меня пригласили на запись. Мне это интересно, понимаешь! Хоть что-то в моей жизни может быть так, как я хочу?
Брови Сергея поползли вверх.
– Это что ж получается: материал, который я для тебя подбираю, тебе неинтересен? Над моими песнями ты работать не хочешь. Ты готова часами спорить, если тебе что-то не нравится. А не нравится тебе каждая вторая песня: это я петь не стану, это не мой формат, это слишком просто, это слишком сложно, это не будет хитом!.. Да ты сама себе и продюсер, и режиссер. И после этого ты заявляешь, что я – твое
Хлопнув дверью, Сергей вышел из комнаты. Медленно опустившись в кресло, Лили закрыла лицо ладонями. Спорить с мужем, когда он в таком состоянии, бессмысленно. Себе дороже. Это там, на сцене, она – народная артистка, любимица миллионов, пример для подражания. А в жизни… Обратная сторона медали, как правило, редко бывает безоблачной и идеальной.
– У вас там что, аномальная зона, бермудский треугольник? – телефонная трубка разрывалась от криков. – Третий день не могу никому дозвониться! Что происходит, в конце концов? Меня рвут на части: привези на майские праздники Загорскую, а Загорская, похоже, плевать на всех хотела. У нее затянувшиеся весенние каникулы. У нее и у ее муженька. Они, видите ли, отдыхают!
Лили терпеливо ждала, когда словарный запас директора иссякнет, ибо остановить Игоря в такие моменты все равно, что пытаться затормозить локомотив, несущийся с огромной скоростью.
– Ну что ты молчишь, что молчишь?!
– Слушаю, – спокойно ответила певица, не скрывая улыбки.
– Кого слушаешь? Кого ты там слушаешь?!
– Тебя, милый мой, тебя! Ты же и слова вставить не даешь.
Немая пауза в трубке.
– Ну вот, я же еще и виноват: слова ей сказать не даю. Как в той поговорке: у кого руки по локоть в тесте – у невестки.
– Невестка ты наша, – рассмеялась Лили. – Так что там случилось? Кто тебя на части рвет? Кому я понадобилась?
– О, ты всем нужна! – голос директора звучал уже более миролюбиво. – Ты когда в Москву собираешься?
– В понедельник. Во вторник с утра у меня съемки на телевидении. Выходные хочется провести дома с семьей. Жанну столько не видела! Два месяца в Москве к сольным концертам готовились. Ты ж знаешь.
– Еще бы! Но придется планы менять. Вадим тебя разыскивает, с ног сбился. Нашли, наконец, финальную песню, которая всю картину перевернет. Услышишь – будешь в восторге! Оркестровая фонограмма готова. А тебя вызвонить не могут. Мне всю плешь проели. Хотели уже гонцов в Одессу послать.
Он засмеялся. Лили наоборот стала серьезной. Сергей будет не в восторге, а значит, очередного скандала не избежать. А ведь только-только все наладилось. Жанна такая счастливая бегала: родители рядом, и не ругаются, не спорят. Мама у плиты, родная, домашняя, и на кухне пирогами пахнет, и в школу разрешают не ходить… Прям семейная идиллия. Сегодня с утра Сергей с ней к филармонии гулять отправился, а Лили уборкой занялась. Похоже, закончить ее уже не судьба.
Положив трубку, Лили прошла на кухню, налила в стакан воды, достала с полки пузырек с валерианкой, плеснула почти половину и залпом выпила. Видели бы сейчас ее поклонники…
– Мама, мамочка, зря ты с нами не пошла! – со звонкими криками влетела в комнату Жанна, – Там так тепло! Уже настоящая весна. И птички поют, и цветочки! Мы бы вместе гуляли.
– Кнопка, – Сергей провел рукой по волосам девочки и улыбнулся, – наша знаменитая мама может гулять только в парандже. Ты ж прекрасно знаешь. А от раздачи автографов и вспышек фотокамер она на работе устает. Так что, лучше, пусть мамочка отдыхает, не выходя из квартиры. Особенно плодотворно у нее это на кухне получается. О, телефон!.. Я подойду.