Вся эта эстрада
Шрифт:
Ресторан и впрямь оказался довольно уютным, можно сказать, с домашней обстановкой. Знакомая Жана – платиновая блондинка неопределенного возраста по имени Аурика – лично обслуживала столик, мило улыбаясь, особенно – Жану. Судя по всему, в прошлом она была очень хорошей его знакомой.
Обед Лили заказала более чем скромный: салат и котлету по-киевски. От вина отказалась, чем сильно расстроила Жана.
– Ну как же так?! Я думал, закажем что-то этакое, экзотическое, отметим нашу встречу, а ты даже бокалом вина угостить себя не позволяешь.
– «Что-то этакое»
– Вот ты даешь! – качнул головой Жан. – Оригинально! А может, ты просто боишься потерять над собой контроль, а? Ну, признайся!
Он пытливо уставился на женщину.
В глазах Лили заиграли лукавые огоньки.
– Может, и боюсь, – и она снова негромко рассмеялась.
Отставив стакан, Жан потянулся к ней, коснулся ее запястья и беззвучно прошептал:
– Я люблю тебя. Я всегда любил лишь тебя.
Лили моментально стала серьезной, внутри все сжалось, но она сумела справиться с собой, хотя чего это стоило!.. Руки она не одернула, но твердо и уверенно произнесла каким-то чужим, как показалось Жану, голосом:
– Не надо, прошу тебя! Не стоит…
– Прости… – он смотрел на нее с такой нежностью, что слова, в принципе, были лишними. – Прости, я все понимаю. Я все еще тогда понял – в Одессе. И, наверное, мне нужно было уехать раньше, но я так боялся за тебя и за твоего ребенка, что просто не мог. Не мог тебя оставить на растерзание этому…
Лили хотела было что-то возразить, но Жан не позволил ей раскрыть рта.
– Выслушай, прошу тебя! Я знаю, что его любишь и никогда не решишься оставить его, тем более теперь, когда ты вся на виду. Знаю, что ты готова все терпеть и прощать. Наверное, такие женщины рождаются раз в столетие. Я, сколько ни искал, найти такую не сумел. Я прекрасно понимаю, что тебя ждет, когда Сереге станет известно о нашей встрече. И у меня тоже своя жизнь. Там – за бугром – у меня дом, работа, друзья, сын, в конце концов. Но я хочу, чтобы ты знала: если однажды тебе потребуется помощь, только позови! Любая помощь. Я сделаю все возможное. Мы ведь с тобой, – он вдруг усмехнулся, – кровные родственники. В тебе же течет моя кровь. И еще, – он нагнулся и достал из кейса, лежащего рядом, папку и протянул ее Лили, – это рукопись, возьми ее. Я хочу издать книгу. Она о тебе… Если ты позволишь…
Потрясенная, Лили едва не выронила папку из рук. С минуту смотрела на черную обложку, потом аккуратно раскрыла. На белоснежном листе большими наклонными буквами было выведено название: «Вся эта эстрада»…
… А из глубины зала к столику уже несся с ручкой и тетрадным листком парень в сереньком пиджаке с улыбкой в пол-лица.
– А я вас узнал! Вы – Лили Загорская! Я вас так люблю!.. Пожалуйста, дайте автограф на память! Я сам из Украины. В Москве совсем недавно. Мне же не поверят, что я вот так вас живую видел!..
– 1-
– Что все это значит? В конце
Медленно встав, девушка накинула на плечи плащ и направилась к двери.
– Мне нечего добавить, – сказала она на пороге. – Я ухожу, Леонид Альбертович.
– Лили, девочка моя, ты не можешь так поступить. Пожалуйста! – взмолился мужчина. – Подумай хорошенько! Ты ведь знаешь, как нужна в ансамбле. Без тебя нам не выжить. У нас все так хорошо складывалось!.. Как быть теперь? Ты – наш главный козырь, наша ведущая солистка. Понимаешь ли ты это?
– Я все понимаю, – спокойно ответила Лили. – Но, к сожалению, помочь ничем не могу. А ребята давно знают правду, так что, думаю, не удивятся.
– Правду!?. Какую правду? О чем ты говоришь? Намекаешь на то, что за моей спиной плелись интрижки? Черт бы побрал вас всех!
Лили печально улыбнулась.
– Трудно, должно быть жить на свете, когда в каждом втором мерещится враг, всюду видятся заговоры и интриги… Мне жаль вас. Прощайте!
Она спустилась вниз, взяла такси и уехала на вокзал.
Мужчина провожал ее долгим взглядом, прильнув к оконному стеклу, вслух насылая на ушедшую мыслимые и немыслимые проклятия.
Поезд постепенно набирал ход. В купе, несмотря на кажущуюся серость и примитивность, было довольно уютно, и даже тепло. Можно сказать, что Лили повезло. Разместив на полке багаж, она листала яркий журнал в глянцевой обложке, который из недавних гастролей за границей привез ей один друг-музыкант. Женщина напротив нехотя принялась за вязание, изредка бросая в сторону Лили взгляды, исполненные любопытства. Она явно припоминала, что эту девушку где-то видела, видел много раз, но вот только где…Она хотела завести разговор и таким образом выпытать все о своей попутчице, но девушка не была, как видно, расположена к беседам, и пришлось ей теряться в догадках.
Проводница принесла чай, почему-то – в железных кружках, по цвету и запаху напоминающий отвар загнившей травы.
Лили сделала несколько глотков и отставила кружку.
Женщина напротив, внимательно следившая за происходящим, решила, видно, не терять времени. Воспользовавшись ситуацией, она моментально начала свой монолог:
– Разве эта отрава похожа на чай? Наш народ с какой-то овечьей покорностью готов принять любую дрянь, которую ему всунут. Ужасно! Согласитесь, что пить это зелье невозможно, – уставилась она на девушку.
Лили неопределенно пожала плечами и чуть хрипловатым голосом спросила в ответ:
– А что вы предлагаете?
– Я? – женщина заметно оживилась. – Я предлагаю бороться за свои права. Мы здесь в союзе похожи на затравленных зверей, тупых зверей. Всему миру демонстрируют эту нашу тупость и беспросветность. Весь мир потешается над нами. Они там…
– Простите, – прервала Лили ее пламенную речь, – вы сами бывали за границей? Откуда знаете, что там думают о нас? Я, например, могу с уверенностью утверждать, что большинству стран мира о СССР вообще ничего не известно. Пройдет немало времени, прежде чем железный занавес над нами рухнет.