Вся наша жизнь

Аренев Владимир Константинович

– Что-то случилось, господин Нулкэр?

– Где олень?!

– Какой олень? Вам, кажется, приснился дурной сон.

Я покачал головой, с трудом переводя дыхание. Все-таки потерял форму, сидя в этой пр-роклятой Башне !

– Не мне, господин Мугид. Не мне. Так что же вы сделали с оленем?

– А что я, по-вашему, мог сделать с оленем? И - кстати - откуда ему здесь взяться? Если вы не забыли, мы изолированы от внешнего мира. Да и не водятся в горах олени.

– А эта кровь - она откуда просочилась?
–

я устало ткнул пальцем в черное пятно на полу.

– Полноте! Какая же это кровь, господин Нулкэр? Это просто кто-то из слуг разлил масло. Я прикажу, и к утру пятна не будет.

– Не сомневаюсь, господин Мугид.

Наверху все-таки захлопали двери, и чьи-то ноги застучали по ступенькам. Видимо, господа внимающие решили наконец выяснить причину ора, разбудившего их. А Мугид теперь спишет все на меня - мол, проснулся, выбежал чуть ли не в исподнем и кричал что-то об олене.

Противно стало. Я развернулся и пошел наверх.

– Что случилось?
– спросил Данкэн, перевешиваясь через перила.

– Ничего, - угрюмо бросил я.

– Но кто-то же кричал, - раздраженно проговорил Валхирр.

Я отмахнулся:

– Спросите у господина Мугида.

Данкэн, кажется, понял. Остальные захлопали глазами и провожали меня взглядами до тех пор, пока я не скрылся у себя на этаже.

Парня в очках среди них не было - наверное, слишком крепко спал.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Мугид, конечно, оказался прав - утром пятна не было. А раз не было пятна, то и говорить, в сущности, не о чем. Приснилось, привиделось, прислышалось. Показалось.

Я мрачно сидел за столом и с садистским удовольствием расковыривал залежи салата в своей тарелке. Одинокий, умаявшийся от переживаний и весь блестящий маслом гриб, откатился в сторону и делал вид, что он здесь ни при чем и уж конечно - несъедобен. Я наколол его на вилку и сжевал. Нечего прикидываться!

– Признайтесь, Нулкэр, вы ведь вчера что-то видели, - небрежно произнес Данкэн. Великий Конспиратор! Можно подумать, Мугид не заметит наших перешептываний.

Я удивился этой мысли. В конце концов, с какой стати мне скрывать от старика то, что я говорю с кем-либо о вчерашнем? Ведь это я оказался в дурацком положении.

– Видел, - проворчал я.
– Скажите, Данкэн, в горах водятся олени?

Тот озадаченно посмотрел на меня и сморщил лоб:

– А при чем здесь олени, Нулкэр? Или вы таким образом пытаетесь уйти от вопроса?

– Нет, просто интересно. Понимаете, я вчера видел оленя.

– Во сне?

– Наяву, Данкэн, наяву! Хотя наш почтенный повествователь желал бы убедить меня в обратном.

Журналист кивнул:

– Итак, олень. И что же он делал, этот ваш олень?

– Стоял и истекал кровью. И еще кричал. Кстати, вы не слышали крик этой ночью?

– Слышал, - Данкэн отпил из своего

бокала и потянулся за пирожным. Кажется, не существовало ничего, что могло бы заставить этого человека хоть на несколько минут потерять интерес к завтраку.
– Слышал, поэтому и выбежал наружу. Жаль только, что не сразу - сначала лежал и думал: Показалось мне это или нет? Остальные, между прочим, поступили подобным же образом.

– Вы уже и это успели узнать?

– Как говориться, положение обязывает, - самодовольно заявил Данкэн.
– По сути, вы последний.

– А вот и нет. Очкарика, по-моему, среди нас нету, так что я думаю, вы его не успели допросить.

Журналист скривился:

– Ну у вас и выраженьица, господин Нулкэр! Допросить! Впрочем, вынужден признать вашу правоту: не успел. Зато выяснил, что юноша заболел. Видимо, держал открытым окно и простудился.

Я пренебрежительно хмыкнул:

– Спрашивали, небось, у Мугида?

– А у кого же еще?
– парировал Данкэн.
– Он на данный момент - самый информированный человек в гостинице.

– И самый правдивый, - саркастически добавил я.

– Ну, по крайней мере, будем знать официальную версию случившегося.

В это время к моему плечу прикоснулись. Я обернулся.

– Вы сплетничаете, не хуже двух столетних старушек, - сказала, улыбнувшись нам, Карна.
– Может, поделитесь парой секретов с умирающей от любопытства девушкой?

Я взглянул на Данкэна:

– Спасем умирающую?

– Вы всегда отличались неоправданным человеколюбием, - заметил тот. Рассказывайте, а я займусь тортом.

– Похоже, господин журналист наедается впрок, - сказала девушка.

– Ага, он просто узнал, что на самом-то деле запасы в гостинице скоро подойдут к концу, а никакого радиопередатчика у Мугида нету. Вот и старается перед смертью на... накушаться.

– Нулкэр, прекратите грубить!
– велел журналист.
– Просто не вижу никакой причины обижать повара, готовившего сей шедевр, - он указал на укремленный кусок торта.
– Ведь кроме меня его никто не ест: остальные наши, с позволения сказать, коллеги ударились в философию и разглядывают собственные тарелки так, словно это - ключи к разгадке всех тайн бытия сразу. А повара жаль.

– Так что же вы так увлеченно обсуждали?
– спросила Карна.
– Неужели, кондитерские таланты местного кулинара?

– Нет, - рассмеялся я. И вкратце пересказал то, что случилось этой ночью и наш разговор с журналистом.

Девушка внимательно выслушала меня и кивнула:

– Понятно. Скажите, Нулкэр, у вас не складывается впечатление, что господин Мугид превосходно осведомлен о происходящем с нами? Я имею в виду эти сверхталанты на сутки.

– А даже если и так? Он в этом не признается, можете не сомневаться.