Вся наша жизнь
Шрифт:
– А вы не задумывались, почему?
– Что - почему ?
– Да все - почему!
– воскликнула Карна. Потом понизила голос и пояснила: - Почему Мугид стал повествователем и почему живет здесь, в Башне , почему мы на сутки
становимся обладателями сверхъестественных способностей, и почему старик знает об этом, и почему он скрывает свое знание, а не помогает нам? Почему, наконец, мы сами ничего не предпринимаем?
– Ну, последнее я могу вам объяснить. Заметьте, что с самого утра и до позднего вечера у нас нету ни одной свободной минуты. Мы просыпаемся - нас будят стуком в дверь, - завтракаем и внимаем. Затем обедаем и внимаем. Или вообще сидим до вечера голодные, потому что не отрываемся
– Господа, - произнес Мугид.
– Если вы не против, давайте отправимся вниз, чтобы начать новое повествование.
Я обличающе взмахнул рукой:
– Видите?
– Да, - кивнула Карна.
– Вижу. Но с этим нужно что-то делать, вы не согласны?
– Согласен, но что?
– мы поднялись из-за стола и вышли вслед за остальными. Только Данкэн увлеченно колдовал над тарелкой с тортом.
Девушка вздохнула.
– Не знаю. Но что-то, несомненно, делать нужно.
Журналист оторвался от сладкого и присоединился к остальным.
– Давайте поразмыслим над этим, - предложил я, - а завтра утром поделимся своими мыслями по этому поводу.
– Давайте. Это на самом деле...
ПОВЕСТВОВАНИЕ ВОСЬМОЕ
Это на самом деле была всего лишь церемония, а не торжественные похороны, которых удостаивался каждый усопший правитель-Пресветлый. Просто предыдущие умирали на руках своих слуг, а от Руалнира осталась только полуразложившаяся голова, которую и в гроб-то не положишь. Какие уж тут похороны...
Скорбная процессия вышла из ворот дворца и направилась к Аллее владык. Под эту Аллею еще в незапамятные времена отвели обширную парковую зону, в которой устанавливали памятники всем бывшим правителям-Пресветлым. А в самом дальнем конце Аллеи чернела большая металлическая дверь, ведущая в гробницу усопших членов династии. Аллея была свободна для посещения и считалась одной из достопримечательностей Гардгэна. Лишь в гробницу невозможно было войти постороннему: хитроумный механизм, изготовленный древними мастерами, открывал дверь только тогда, когда в небольшую замочную скважину вставляли и проворачивали положенное количество раз специальный ключ. Ключ сей хранился у Харлина, и сейчас лежал в кармане его траурного одеяния. Когда настанет время, дворцовый казначей выйдет и исполнит свой долг, отпирая дверь в гробницу, а покамест он шагал, скорбно склонив голову, вместе со всеми. Рядом с Харлином шел с прямой спиной Талигхилл, и лицо его не отражало ни единого чувства.
В городе стало непривычно суетно и серо. Хмурые лица прохожих, угрюмые взгляды, сжатые в кулаки руки. Не было здесь того, что именуют всеобщей скорбью об усопшем, хотя Руалнира, вроде бы, и любили, и почитали. Так вот оно и получается: живешь и не знаешь, как о тебе после упомянут - одной строчкой в крошащемся летописном свитке или массой толстенных книг; надгробным камнем или роскошным памятником; искренней слезой или безразличным взглядом, брошенным на мертвое тело...
Длинная похоронная процессия растянулась. Впереди несли пустой закрытый наглухо гроб, украшенный цветами и лентами, за ним шли скорбящие. Простой люд несмело толпился у домов и смотрел.
Тонко пищали дудки, вяло отзывались барабаны и совсем уж жалобно подавали голос струнные инструменты. Талигхилл шагал по мостовой, наступая на черные лепестки, которыми ее усеяли согласно традициям.
Они добрались до Аллеи владык к тому моменту, когда небо над головами стало угрожающе темнеть. Жрецы, как и полагалось, вознесли к нему свои молитвы (Руалнир почитал многих Богов, так что сегодня вспомнили не только имена Ув-Дайгрэйса и Оаль-Зиира), потом вход
Были произнесены необходимые слова, сыгран прощальный гимн, и церемония завершилась. Еще один правитель династии стал историей.
Когда вышли, снаружи уже вовсю лил дождь. Джергил заботливо протянул Талигхиллу накидку, но тот чуть резковатым жестом передал ее какой-то из вельможных дам, моментально вымокших и напоминавших теперь мокрых павлинов. Ко дворцу Талигхилл пошел так же, пешком. Влажные расползающиеся на кусочки черные лепестки липли к сапогам.
С этим покончено. После обеда - возведение на трон. Прилюдное. И прилюдное же объявление войны с Хуминдаром - для тех дураков, кто еще не догадался, что Руалнир умер не от апокалипсического удара.
Джергил с Храррипом одними взглядами раздвигали толпу перед Пресветлым, и он шел, разбрызгивая сапогами пьющие дождь лужи. Только сейчас ему до одури, до невозможности захотелось спать. Но похоже, что до вечера урвать на отдых хотя бы пару часов не удастся. Да и вечером... Что там? очередное заседание? Скорее всего...
Процессия втянулась во дворец, и ворота захлопнулись, отсекая смущенную, почти немую толпу от вельмож и телохранителей. Народ не расходился, потому что еще с утра глашатаи сообщили о предстоящих мероприятиях государственной важности. Хотя, конечно, людей интересовало не красивое зрелище (ну чего красивого в мокром, как котенок, будущем правителе?), а новости. Неопределенность всегда пугает, а особенно тогда, когда в воздухе начинает пахнуть войной.
Во дворце все уже было готово к возведению на трон. В том числе и сам трон. Его украсили двумя черными лентами, символизировавшими траур по Руалниру, а над спинкой повесили венок из алых цветов. Сам тронный зал пропах благовониями и немножко - свежестью, которую принес с собой нежданный дождь. Вельможи толпились вдоль золотистой ковровой дорожки, ведущей от дверей к трону. У самого трона, по обе стороны, стояли Тиелиг и Вашук - верховные жрецы Богов Войны и Мудрости.
Талигхилл заглянул в тронный зал через щель в двери и мрачно покосился на стражников. Те почтительно задрали к потолку подбородки и делали вид, что не видят ничего из того, что видеть им не положено.
Жутко хотелось спать, и уж совсем не хотелось идти сейчас в зал. Но он все-таки толкнул створки двери и вошел, а герольд уже торопливо выкрикивал ритуальные слова. Началось.
Вельможи у стен зашевелились, забряцали парадными саблями и испустили волну разнообразных духов, которая мгновенно перебила ощущение свежести, пришедшее вместе с дождем. Талигхилл мысленно поморщился, но на лице его ничего не отразилось - для подобных вещей Пресветлый был слишком хорошо воспитан. Он всегда старался и будет стараться впредь избегать многолюдных церемоний, но если уж судьба вынудила попасть на таковую - терпи.
Тиелиг поймал его взгляд и опустил свои морщинистые веки, подбадривая: иди, не волнуйся.
Принц сделал первый шаг по дорожке к трону, понимая, что это было последнее мгновение в его жизни, когда он осознавал себя принцем. Через десяток шагов он станет правителем Ашэдгуна. Для этого нужно всего самую малость: признаться в том, что у него есть дар Богов. Жаль, что Домаб сейчас в имении - уж он-то порадовался бы, услышь такое из уст
/своего сына/
Талигхилла.
Неслышно ступая по ковровой дорожке, Пресветлый приблизился к трону на установленное традицией расстояние. Очередь теперь была за жрецами.