Вся Правда
Шрифт:
Дверь с грохотом распахивается.
Я вздрагиваю, прижимая телефон к груди, как будто Ашер мог увидеть мою переписку с Джейсоном. Я имею в виду, это не измена. Мы друзья.
Так какого черта я прячу телефон?
Нет, я этого не скрываю.
Я просто не хочу, чтобы Ашер видел, что я писала о нем.
Он закрывает дверь, запирая нас обоих в комнате, и прислоняется к ней. Мягкий свет лампы отбрасывает тень на его потемневшие черты, делая их почти пугающими.
Вычеркните. Они пугают.
Хотя
Меня не тянет к другим злодеям. Я не сжимаю бедра, увидев их, как какая-нибудь влюбленная старшеклассница.
— Что... — мой голос звучит хрипло, и я прочищаю горло. — Что ты здесь делаешь?
Он не отвечает и вместо этого направляется ко мне. Его шаги медленные, размеренные и наполнены такой сексуальной энергией, что она разливается в воздухе и затягивается петлей вокруг шеи.
Я крепче прижимаю телефон к груди, словно он может спасти меня от захвата Ашера и телепортировать меня отсюда.
— Что ты делала?
Его вопрос рассеивается, как дым без огня, непроницаемый и удушающий.
— Ничего.
Мой голос звучит оборонительно и слишком громко, даже для собственных ушей.
— Да?
Внезапно он оказывается рядом со мной, и мне приходится поднять глаза, чтобы посмотреть на него.
Его тепло волнами разливается по моей коже, и я не могу отвести взгляд. Я ничего не могу сделать, кроме как пялиться как идиотка.
Когда я погружаюсь в его транс, он протягивает руку и выхватывает у меня телефон. Его брови хмурятся, когда он изучает экран, но нет никаких других признаков его настроения.
Я, наконец, вытряхиваю себя из ступора и выдергиваю телефон обратно.
Но уже слишком поздно. Должно быть, он видел ник или, что еще хуже, последние несколько строк моей переписки с Джейсоном.
Мои уши и лицо пылают от стыда. Неужели это должно быть так мучительно?
— Ты мне изменяешь, Рейна?
Его вопрос подобен пощечине. Моя щека горячая и покалывает там, где его воображаемая рука ударила меня.
— Н-нет.
Мои губы дрожат при этом слове.
Хотя я, возможно, и изменяла раньше, сейчас я этого не делаю и никогда больше не сделаю.
Какого черта я изменяла? Был ли это еще один способ оставаться отстраненной и не сближаться с Ашером? Потому что я знаю — уверена — я что-то испытывала к нему в прошлом.
Эти сильные чувства не возникли из ниоткуда. Они увеличивались на протяжении многих лет, и когда я наконец освободилась от амнезии, я просто выпустила их на волю.
Я позволил им поглотить меня заживо.
Он наклоняется так, что все его тело наклоняется ко мне.
— Почему я думаю, что ты изменяешь?
— Что
— Нет.
— Думаешь, я поверю в это?
— Мне все равно, во что ты веришь. У меня нет ни времени, ни энергии, чтобы сосредоточиться на ком-то другом.
Мое сердцебиение учащается, когда до меня доходят его слова. Он только что признался, что у него есть время и энергия только для того, чтобы сосредоточиться на мне.
Даже если это самый ужасный тип фокуса.
— Даже не в Англии? — бормочу я.
— Даже не в Англии.
Ну, черт. Как у него хватает силы заставлять мой пульс биться так сильно и быстро? Это проклятие?
Или, может, это что-то более сильное, что я отказываюсь признавать.
— Так, а ты? — повторяет он. — Изменяешь мне, я имею в виду.
— Нет.
Я произношу это слово со странной убежденностью, будто я никогда ему не изменяла, будто эта мысль даже не приходила мне в голову.
— Хорошо, потому что я плохо реагирую на то, что другие прикасаются к тому, что принадлежит мне. — его палец скользит по моей щеке, оставляя мурашки, когда он проводит по моей нижней губе чувственной лаской. — Ты моя, не так ли, королева выпускного?
Королева выпускного.
Моя грудь трепещет то синхронно, то несинхронно.
Не знаю, почему мне так нравится, когда он так меня называет. Возможно, потому что это не Рейна и не Рай. Это не кража личных данных и не путаница.
Это всего лишь я.
Его большой и указательный пальцы сжимают мой подбородок.
— Ответь мне.
— Я не принадлежу тому, кто хочет причинить мне боль.
Возможно, меня необъяснимо влечет к Ашеру, но я никогда, ни разу, не забывала, что он сделал со мной. Этот страх был диким и необузданным, и я почти чувствую, как повисла на крыше или как, те же самые пальцы душили меня с намерением покончить с моей жизнью.
Люди думают, что когда у вас возникают мрачные мысли о том, чтобы покончить с собственной жизнью, вы почувствуете облегчение, когда кто-то другой снимет с вас это бремя и закончит за вас.
Это неправда, по крайней мере, не для меня.
Тот ужас, который я испытала тогда, все еще пульсирует у меня под кожей, в крови. Это были одни из редких моментов, когда я думала, что не хочу умирать, что не могу уйти просто так.
Не думаю, что когда-нибудь забуду этот тип ужаса.
— О, но ты принадлежишь. — рука Ашера опускается вниз, пока не обхватывает мое горло. — Ты, блядь, принадлежишь.
— Но...
Он сжимает, перекрывая мне доступ воздуха и мои слова.
— Заткнись, не говори об этом. Не сегодня.