Вся Правда
Шрифт:
Ашер: Пять минут.
Нет.
Нет, нет.
Это... это слишком похоже на роман Старой Рейны с Cloud003. Все слишком похоже.
Может, Ашер читал сообщения. Может, он знает об этом романе? Это наказание за это?
Мой телефон снова вибрирует, и я чуть не роняю его.
Ашер: Четыре.
Я бросаю телефон и сумку на стул и поднимаю край футболки, стягивая ее через голову. За ними следуют мои джинсы,
Стоя посреди своей комнаты в одном лифчике и трусиках, моя грудь поднимается и опускается с резкими вдохами. Мои ноги так сильно дрожат, что я удивляюсь, как легкие не отказывают мне. Волосы все еще влажные после душа, который я приняла в кампусе. Аромат моего шампуня с сиренью становится в десять раз сильнее, пока это не становится единственным, что я чувствую.
Мой телефон вибрирует на стуле, и я дергаюсь, прежде чем прерывисто вздохнуть.
Блядь.
Это хуже, чем быть на волне адреналина. Это похоже на постоянную стимуляцию без возможности высвободиться.
Ашер: Одна минута.
Уже прошло три минуты?
Ругаясь себе под нос, я расстегиваю лифчик и спускаю трусики вниз по ногам. Дрожь охватывает мои пальцы, когда нижнее белье присоединяется к одежде на полу.
Я ложусь на кровать и смотрю в потолок, сопротивляясь желанию натянуть одеяло и скрыть свою наготу.
Да, Ашер видел меня голой ранее, но это первый раз, когда он так прямо приказал мне раздеться. И, к моему чертовому ужасу, возбуждение охватывает мои бедра. Он еще даже не дотронулся до меня, но я никогда не чувствовала себя такой возбужденной, как сейчас.
Я потираю бедра друг о друга, снимая напряжение, но от этого становится только хуже, больнее, недоступнее.
Это настоящая пытка.
И только Ашер может положить этому конец.
Глава 18
Рейна
Щелчок двери оглушает в тишине комнаты. Я сдерживаюсь, чтобы не вздохнуть с облегчением.
Но это неправильно. Я не должна испытывать облегчения, когда понятия не имею, что он планирует со мной сделать.
В конце концов, это Ашер. Быть непредсказуемым вот его способ действия.
Его шаги тихие, но я почти могу представить, как он крадется в моем направлении. Я не осмеливаюсь поднять глаза или сменить позу. По какой-то причине я чувствую, что должна оставаться в таком положении.
Кажется, прошла целая вечность, прежде чем он наконец появился в поле зрения.
Мои губы приоткрываются.
Он тоже полностью обнажен. Его скульптурный пресс напряжен и просит, чтобы мои пальцы пробежались по ним, прикоснулись к ним, обняли их — и в конце концов лизнули их. V-образные
Его член такой толстый, длинный и твердый — такой твердый, что пульсирует. Боже, как он уместится во мне?
Мне требуется несколько секунд, чтобы снова сосредоточиться на его лице. То, что я там нахожу, вызывает дрожь, которая пробегает у меня между ребер и поселяется в сердце.
В его взгляде есть что-то непонятное, безумное, неизвестное.
Он протягивает указательный палец и проводит им по моему соску. Его прикосновение небрежное, но создает зону боевых действий в моем изголодавшемся теле.
Мое бедное, чувствительное тело.
Покалывание удовольствия танцует у меня в животе, требуя большего.
— Что я такого сказал?
Его тон спокоен, слишком спокоен — слишком хорош, чтобы быть правдой.
— Ч-что?
Я слишком отвлечена его пальцем, чтобы сосредоточиться на словах.
— Я сказал тебе лечь на живот, королева выпускного.
Он сказал.
О, Боже. Он сказал.
Какого черта я вместо этого легла на спину? В то время это казалось нормальным поступком, почти, как если бы он велел мне это сделать.
Я двигаюсь, чтобы подчиниться. Есть желание исправить ошибку; понятия не имею, почему, но я ...хочу.
Ашер обхватывает рукой мое горло, останавливая на полпути. Цокающий звук, который он издает, оборачивает вокруг меня петлю другого типа.
— Ты облажалась сегодня дважды, королева выпускного. Мне придется напомнить тебе, как это происходит, между нами.
Его хватка на моем горле усиливается, и я хватаю его за руку обеими своими. Мне вот-вот не хватит воздуха, и я вцепляюсь в него, чтобы он отпустил меня.
Боже, мне слишком нравится эта динамика, между нами.
— Опусти руки, или я свяжу их.
Он... не может же говорить это всерьез, верно?
Когда я не подчиняюсь, он отпускает мое горло. Я хватаю ртом воздух, когда он наклоняется к куче моей одежды. У меня едва хватает времени сосредоточиться, когда он поднимает мой лифчик и поднимает обе мои руки над головой.
— Эш... Что ты делаешь?
— Я же говорил тебе — не сопротивляйся мне, когда дело доходит до того, как все устроено, между нами.
Он связывает оба моих запястья вместе и прикрепляет их к столбику кровати над моей головой.
Я лежу перед ним, голая и связанная. Моя грудь вздымается и болит от желания, чтобы к ней прикасались.
Что-то в этой позе такое интимное, такое откровенное, и все же такое... правильное.
Неправильно чувствовать себя такой правильной. Это больной и безумный поступок.
— Теперь, насчет наказания...
Его рука снова хватает мое горло в заложниках, и на этот раз он садится мне на живот, его колени устраиваются по обе стороны от меня.