Вторая Академия (Второе Основание)
Шрифт:
– Быть Оратором нелегко. Во-первых, нелегко быть психоисториком, и даже лучшие психоисторики не всегда выдерживают экзамен на звание Оратора. Тут есть различие. Оратор должен не только знать все математические сложности Плана Селдона – он должен любить План. План должен стать его жизнью, его дыханием, чем-то вроде живого, осязаемого друга. Знаешь ли ты, что это такое?
Рука Первого Оратора мягко легла на поверхность черного блестящего куба, стоявшего в центре стола. Ничего особенного в нем не было. Куб как куб.
– Нет, Оратор, не знаю.
– Ты слыхал когда-нибудь о Главном Радианте?
– Это…
– Ты ожидал увидеть нечто более таинственное, вызывающее благоговение? Ну что ж, это естественно. Радиант был создан во времена Империи соратниками Селдона. Почти четыреста лет он верой и правдой служит нам и нашим целям, не требуя ни ремонта, ни наладки. И это отрадно, поскольку никто во Второй Академии не имеет понятия, как с ним обращаться с технической точки зрения.
Он мягко улыбнулся.
– Знай о нем люди из Первой Академии, они, пожалуй, смогли бы изготовить копии, но они никогда о нем не узнают.
Он нажал рычажок на краю стола, и комната погрузилась в темноту. Ио только на мгновение, потому что постепенно стали загораться и оживать две противоположные стены. Вначале их поверхность мерцала жемчужно-белым светом, потом туг и там стали появляться темные пятнышки и черточки, которые в конце концов превратились в четко, ярко выписанные уравнения, кое-где подчеркнутые или обведенные тонкими красными линиями, похожими на полосы охотничьих флажков в густом темном лесу.
– Подойди, мой мальчик, стань вот здесь, у стены. Не волнуйся, ты не отбрасываешь тени. Этот свет идет от Радианта не так, как обычный свет. Правду сказать, я и сам не знаю точно, как именно он образуется, но тени ты не отбрасываешь. Это я знаю точно.
Они стояли рядом в лучах света. Длина каждой стены составляла тридцать, а высота – десять футов. Цифры были написаны мелко и покрывали каждый квадратный дюйм поверхности стен.
– Здесь – не весь План, – объяснил Первый Оратор. – Чтобы он весь поместился на обеих стенах, нужно было бы уменьшить цифры до микроскопического размера – но это не нужно. То, что ты видишь сейчас, представляет собой главную часть Плана на сегодняшний день. Тебя учили этому, так ведь?
– Да, Оратор, я это изучал.
– Узнаешь какой-нибудь фрагмент?
Долгое молчание. Наконец Студент робко указал пальцем, и как только он это сделал, строчка уравнений опустилась вниз по стене на уровень глаз. Трудно себе представить, как быстро перед ним оказалась именно та группа функций, о которой он думал.
Первый Оратор тихо рассмеялся:
– Ты скоро поймешь, что Главный Радиант настроен на твое сознание. В этом маленьком устройстве множество сюрпризов. Так что ты хотел сказать о тех уравнениях, которые избрал?
– Это, – робко начал Студент, – интеграл Ригеля, с использованием планетарного распределения диагонали, указывающей на наличие двух главных экономических классов на планете, а может быть – в Секторе, плюс неустойчивая картина эмоциональных настроений.
– А что он обозначает?
– Он обозначает предел напряженности, поскольку вот здесь, – он указал пальцем, и уравнение опустилось еще ниже, – серия конвергенции.
– Хорошо, – похвалил его Первый Оратор. – А теперь скажи мне, что ты об этом думаешь. Совершенное произведение искусства, не правда ли?
– Потрясающе!
– А вот и неправда. Нет! И резко добавил:
– Это – первый урок, который ты должен выучить. План Селдона неполон и не до конца верен. Просто он – лучшее, что могло быть в то время. Десяток поколений людей корпел над этими уравнениями. Их разрабатывали, уточняли до последней цифры после запятой и снова собирали вместе. Наши предшественники сделали еще больше. Четыреста лет они сверяли все прогнозы и уравнения с реальностью и кое-что поняли.
Они узнали больше, чем когда-либо знал Селдон, и теперь, обогащенные знаниями, накопленными за века, мы можем сделать больше и лучше. Тебе понятно, о чем я говорю?
Студент был явно обескуражен.
– До того как ты получишь звание Оратора, – продолжал Первый Оратор, – ты должен будешь внести свою лепту в выполнение Плана. И не думай, что это такое уж страшное святотатство. Каждая красная пометка, которую ты здесь видишь, – это вклад наших соратников, живших и трудившихся над Планом со времен Селдона. Так… Так… – он поднял голову. – Вот здесь!
Казалось, полстены мигом упало к его ногам.
– Вот здесь, – сообщил он, – моя работа.
Тонкой красной линией, образованной двумя квадратными скобками, было обведено шесть квадратных футов уравнений. Свободное пространство между скобками заполняла серия уравнений, написанных красным.
– Как видишь, немного, – сказал Первый Оратор. – Это, – пояснил он, – та точка Плана, которой мы не достигнем даже за то время, что прошло с начала его выполнения. Это период коалесценции, когда будущая Вторая Империя будет находиться в руках соперников. В случае равной борьбы они разорвут ее на части, а если силы будут неравны, сожмут в комок. Здесь учтены и прослежены обе вероятности и показан способ, с помощью которого можно избежать обеих крайностей.
Однако поскольку мы имеем дело с вероятностями, не исключен и третий вариант. Вероятность его относительно низка – если точнее – двенадцать и шестьдесят четыре сотых процента, но события, имевшие и более низкую вероятность, уже имели место в истории. А План на сегодняшний день осуществлен только на сорок процентов. Этот третий вариант состоит в возможности компромисса между двумя и более противоборствующими сторонами, учтенным здесь. Это, как мне удалось показать, вначале «заморозит» создание Второй Империи, лишив само это понятие притягательности, а потом постепенно докажет, что гражданские войны, которые разразились бы в случае, если бы компромисс не был достигнут, нанесли бы гораздо больше вреда. К счастью, это тоже можно предотвратить. Вот таков мой вклад.
– Если мне будет позволено прервать вас, Оратор… Каким образом вносятся изменения в План?
– При Радианте существуют Комиссии. В твоем случае ты будешь иметь возможность убедиться, что все твои математические расчеты будут проверяться самым тщательным образом пятью различными независимыми Комиссиями, и тебе придется защищать свои выводы от беспощадных и пристрастных оппонентов. Пройдет два года, и твои выводы будут снова подвергнуты оценке. Уже бывали случаи, когда кажущийся безупречно выполненным фрагмент работы открывал свои просчеты только после нескольких месяцев и даже лет. Порой и сам разработчик обнаруживает собственные ошибки.