Вторая гробница
Шрифт:
– Как вы сюда попали, мистер?
У Говарда уже не было желания говорить, но потом он взглянул в открытое и честное лицо египтянина и ответил:
– Ты спокойно можешь говорить со мной на своем языке. Как тебя зовут?
– Сайед, – ответил юноша, – мне уже четырнадцать!
– Четырнадцать? – удивленно повторил Картер. – Тебе в твоем возрасте лучше бы в школу ходить, чем сидеть в тюрьме. И что же ты натворил?
Сайед закатил темные глаза и хитро улыбнулся. Ему ведь нужно было отрицать, что он что-то украл, поэтому он сложил лодочкой правую руку и затем резко повернул ее в запястье.
– Сумочка одной леди из Европы. Это было не в первый раз. Меня просто поймали впервые.
– И где, при каких обстоятельствах?
– У корабельной пристани. Хассан, мой учитель, лучший вор-карманник между Асуаном и Александрией, говорит, что идеальная возможность что-нибудь стащить появляется в тот момент, когда люди спускаются с корабля. Никто не следит за своими вещами. Все смотрят только вперед, на то, что их ожидает.
– Вот как! Значит, так говорит Хассан.
– Да, Хассан говорит, Хассан умный. Он может пересказать первую суру Корана наизусть! А вы можете, мистер?
– Нет.
– Вот видите.
– И кто же тебя поймал?
Сайед выпятил нижнюю губу и кивнул в сторону полицейского бюро.
– Хамди-бей, лично. – Он наклонился к Говарду и, прикрыв ладонью рот, прошептал: – Он единственный, кто мне может принести воды. Остальные здесь – настоящие болваны и тряпки, они не стоят тех денег, которые им платят.
Говард рассмеялся, маленький воришка нравился ему.
Некоторое время оба молча глядели в пол, и тут Сайед вдруг вполголоса пробормотал:
– Вообще-то, я не люблю англичан…
Картер взглянул на мальчика.
– Но почему, позволь спросить?
– Хассан говорит, что англичане купили Египет. Просто так, как на рынке покупают верблюда или мешок сахара. Но, как говорит Хассан, у англичан не было на это права. Мы, египтяне, хотим жить так, как намхочется. Мы ведь тоже люди! Так Хассан говорит.
– Я вижу, что этот Хассан – националист. А ты тоже хочешь стать таким же?
Сайед уверенно кивнул.
– Честно сказать, – тихо произнес Говард, – я целиком на твоей стороне. То, что англичане делали в Александрии десять лет, – это позор для всей Британской империи.
– Хассан собственными глазами видел, как ваш флот стрелял по Александрии и разрушил полностью базар, площадь Мохаммеда Али и улицу Консульства. При этом наш предводитель Араби-паша всего лишь хотел, чтобы англичане не вмешивались в египетские дела. Но Хассан говорит, что Аллах дает силы даже цыпленку, чтобы разбить скорлупу.
– Насколько я знаю, Араби-паша все еще жив?
– Его сослали в ссылку на Цейлон, и он больше не может вернуться домой. Теперь Хассан наш… – Сайед запнулся.
– Ваш кто? – поинтересовался Говард.
– Да так, ничего. Я уже много чего разболтал, мистер.
– Картер, – добавил Говард. – Ты можешь мне доверять. Я не имею ничего общего с политикой. Я – археолог и интересуюсь лишь людьми, которые жили три тысячи лет назад. Если взять это во внимание, то я – плохой подданный ее величества королевы Виктории.
Сайед сморщил нос.
– Хассан говорит: кого один раз укусила змея, тот и маленькой веревки боится.
– Умный человек этот Хассан. Где он живет?
Мальчик на какое-то время замолчал. Наконец он сказал:
– Хассан вытащит меня отсюда. И, если хотите, я могу и за вас замолвить словечко.
– Как же это получится?
Сайед захохотал, будто мог дать голову на отсечение за свои слова. Да и вообще казалось, что он не принимает всерьез содержание под стражей.
– Эфенди, – вымолвил он после паузы, – вы ведь еще не так давно в Египте? Мне кажется, вы слишком плохо знаете традиции и обычаи нашей страны.
– Почти три года, – ответил Картер, – хотя два из них я прожил в пустыне, вдали от городов, в Среднем Египте.
– Ах, вот оно что, – улыбнулся Сайед. – Знаете, есть только один бог – Аллах. Но на самом деле рядом с Аллахом есть еще два других бога – бакшиш и нужные связи. Если у тебя есть один из них – это хорошо, а если оба – еще лучше.
– Так говорит Хассан?
– Нет, так говорит Сайед. Можете мне верить. Больше одного дня я здесь не проторчу. У вас есть с собой деньги?
– Да, – нерешительно ответил Говард.
– Сколько?
– Зачем ты спрашиваешь?
– Ну, я бы сказал так: если у вас есть однофунтовая банкнота, тогда вы свободны.
Картер недоверчиво взглянул на мальчика.
– И еще один фунт для меня, – поторопился добавить Сайед. – Мне здесь тоже не очень-то нравится. – При этом он посмотрел на толстого египтянина, который сидел на корточках над дырой в полу, справляя естественную нужду.
Говард сомневался. Мальчик казался ему слишком хитрым. С другой стороны, лишь от одной мысли, что придется провести в этой камере пару суток, у Картера по спине бегали мурашки. Под рубашкой Говард носил сумочку со всеми своими сбережениями – почти шестьдесят английских фунтов. Это было целое состояние, и он должен был предусмотреть все. Если сокамерники нападут на него ночью, а среди них Говард заметил двух мрачных типов, он потеряет все. Возможно, это был единственный шанс, а потому ему придется доверить свою судьбу парнишке.