Вторая Пуническая война
Шрифт:
Подведем итоги. Армия Римской республики, четко организованная, дисциплинированная, получившая колоссальный опыт во время Первой Пунической войны, была той самой силой, которая могла навсегда покончить с угрозой, исходящей из Цизальпинской Галлии. Проблема заключалась в том, правильно ли распорядится этой силой правящая элита Рима.
Произнеся все необходимые заклинания о римской армии, вернемся к ситуации, сложившейся в Северной Италии после Первой Пунической войны. В это время всё внимание римского сената было приковано к Цизальпинской Галлии, поскольку именно оттуда в данный момент исходила непосредственная угроза для республики. Но при этом был у правящей элиты Рима и свой интерес к территориям, где проживали галльские племена. Недаром Полибий выражает искреннее восхищение этим благодатным регионом: «Нелегко перечислить все достоинства этой земли. Так, она изобилует хлебом в такой степени, что в наше время нередко сицилийский медимн [14] пшеницы стоит четыре обола [15] , медимн ячменя – два обола, столько же стоит метрет [16] вина; гречиха и просо родятся у них в совершенно невероятном изобилии. Как много растет желудей на этих равнинах в дубовых
14
Сицилийский медимн – 52 литра.
15
Обол – мелкая медная монета в Древней Греции.
16
Метрет – 9, 39 литра.
17
Асс – медная монета в Древнем Риме.
Ещё в 285 г. до н. э. галльское племя сенонов начинает наступление на Этрурию и наносит поражение римской армии, пришедшей на помощь этрускам. Лишь со второй попытки римляне одерживают победу над сенонами, а затем сами идут на север и захватывают их земли. После чего местное население либо изгоняется, либо уничтожается, а на завоеванных территориях основывается римская колония Сена Галльская. Для проживающих в Северной Италии галлов это был первый тревожный звонок. И, надо сказать, они этот сигнал правильно поняли.
В 283 г. до н. э. соседи сенонов бойи, по свидетельству Полибия, «страшась за такую же участь своей земли» (II, 20), объединились с этрусками и выступили на Рим. Но в битве у Вадимонского озера союзники потерпели сокрушительное поражение от римлян и отступили. На следующий год бойи провели, как это принято говорить в наши дни, тотальную мобилизацию, призвав к войне с Римом даже молодежь, едва достигшую совершеннолетия. Как заметил Полибий, «в это время судьба заразила всех галатов страстью к войне, как бы чумой какой» (II, 20). Вновь объединившись с этрусками, галлы дали бой римлянам, но опять были разбиты. Не имея возможности противостоять римскому оружию, бойи смирили свою гордыню и отправили в Рим посольство для заключения мирного договора. Сенаторы не рискнули продолжать боевые действия на севере Италии, поскольку всё тревожнее становилась обстановка на юге страны. Назревал конфликт с городами Великой Греции [18] , римляне не хотели воевать на два фронта и поэтому охотно пошли на заключение мира с галлами. До поры до времени страсти улеглись. Полибий так подвел итоги этого противостояния: «Вышеупомянутые войны оказали римлянам двойную, весьма важную услугу. Так, свыкшись с неудачами, какие терпели от галатов, римляне не могли уже ни иметь в настоящем, ни ожидать в будущем чего-либо более ужасного, как испытанные ими положения. Поэтому против Пирра римляне выступили совершенными в военном деле бойцами. Потом, вовремя смирив дерзость галатов, римляне прежде всего могли беспрепятственно вести войну с Пирром за Италию, а затем бороться с карфагенянами за владычество над сицилийцами» (II, 20). Греческий историк заостряет внимание на сугубо военном аспекте проблемы: по его мнению, это был решающий фактор для дальнейшего развития событий.
18
Великая Греция – историческая область на юге Италии и Сицилии. Здесь находились знаменитые греческие колонии, такие как Сиракузы, Тарент, Кротон, Сибарис, Метапонт и ряд других.
В 280 г. до н. э. разразилась война между греками Южной Италии, призвавшими на помощь царя Эпира Пирра, и Римской республикой. После победы над знаменитым царем под властью римлян оказалась практически вся Италия, за исключением тех территорий, где жили галльские племена. Римляне обратили свой взор на север, и новое столкновение с галлами стало неизбежно. Ситуация резко обострилась во второй половине III века до н. э., когда вожди племени бойев пришли к выводу о том, что собственными силами им с римлянами не справиться, и призвали на помощь трансальпийских галлов. Однако правящая верхушка бойев действовала втайне от своего народа, что в итоге и привело к конфликту. Когда отряды трансальпийских галлов подошли к Аримину, против них и призвавших их вождей выступила основная масса бойев. В кровопролитном сражении пришельцы были разгромлены, а их сторонники среди бойев перебиты. Римляне вздохнули с облегчением, поскольку вторжение галлов не состоялось, но, как оказалось, квириты рано радовались.
Поводом к новой войне послужило усиление римского влияния на севере Италии, когда квириты начали выводить колонии на земли Умбрии, Этрурии, и на отвоеванных у сенонов территориях. В это время впервые в письменных источниках появляется имя народного трибуна Гая Фламиния. Полибий, настроенный негативно по отношению к трибуну, так прокомментировал его действия: «в консульство Марка Лепида римляне разделили на участки область в Галатии, именуемую Пикентиною, которую после победы очистили от галатов сенонов. Закон этот провел ради снискания себе народного расположения Гай Фламиний и тем, можно сказать, положил начало порче нравов у римлян и породил следовавшую за сим войну римлян с названными выше народами» (II, 21). Случилось это в 232 г. до н. э., через пять после того, как бойи отбросили из Северной Италии трансальпийских галлов.
По большому счёту, порча нравов началась у квиритов значительно позже, и виноваты в этом оказались совсем другие люди, а Гай был здесь совершенно ни при чем. То же самое касается и войны с галлами, рано или поздно она бы все равно началась. Но как оказалось, для римлян всё закончилось очень удачно, поскольку военный разгром кельтов произошел за несколько лет до нашествия Ганнибала на Италию. Начнись война несколько позже и
Итак, Гай Фламиний провел закон о раздаче земли крестьянам в бывшей области сенонов (так называемое Галльское поле). У Цицерона сохранилось любопытное свидетельство о том, как принимался этот достопамятный закон. Фабий Максим Кунктатор, «будучи консулом вторично, когда его коллега Спурий Карвилий бездействовал, оказал, насколько мог, сопротивление плебейскому трибуну Гаю Фламинию, желавшему, вопреки воле сената, подушно разделить земли в Пиценской и Галльской областях» (Cic. de Sen, 11). Но Гай Фламиний победил сенат: «Источники не указывают число граждан, получивших землю по этому закону, но один из современных исследователей на основании собственных подсчетов оценивает примерное число поселенцев в 19 000» [19] . Народный трибун показал себя как выдающийся политический деятель, проявивший железную волю и упорство при достижении поставленной цели.
19
Васильев А. Магистратская власть в Риме в республиканскую эпоху: традиции и инновации. СПб. 2014. С. 148.
Эти действия римских властей перепугали галлов, в частности вождей инсубров, таврисков и бойев, вполне справедливо решивших, что и их может постигнуть участь сенонов. В сложившейся ситуации проникновение римлян в долину реки Пад становилось лишь вопросом времени. По словам Полибия, «многие племена галатов, в особенности бойи, как живущие на границе с римлянами, приняли участие в борьбе, в том убеждении, что римляне ведут войну с ними не за преобладание или владычество, но за совершенное изгнание галатов и истребление их» (II, 21). В Трансальпийской Галлии были навербованы отряды наемников, отличавшихся высокой боеспособностью: «эти последние идут в военную службу за деньги и потому называются гесатами: таково настоящее значение этого слова» (Polyb. II, 22). Получив столь мощное подкрепление, инсубры, бойи и тавриски в 225 г. до н. э. начали полномасштабное вторжение на римские земли.
Настроения в Риме царили самые тревожные, поскольку сенаторы точной информацией не обладали и поэтому строили всевозможные догадки относительно дальнейших действий галлов. Полибий не без ехидства прокомментировал действия римских властей, отметив, что «они то набирали легионы и делали запасы хлеба и иного продовольствия, то выходили с войсками до границ, как будто неприятель уже вторгся в их страну, хотя кельты не покидали даже родины» (II, 22). Но когда трансальпийские галлы под командованием вождей Конколитана и Анероеста перешли через Альпы и объявились в Северной Италии, власти в Риме в полной мере оценили размер опасности и стали действовать более-менее последовательно. Именно в это время был заключен договор с карфагенским командующим в Иберии Гасдрубалом, согласно которому река Ибер [20] разграничила сферы влияния Рима и Карфагена на Пиренейском полуострове. Были заготовлены громадные запасы оружия и продовольствия, поскольку существовали реальные опасения, что война затянется. После чего сенат провел мобилизацию римских граждан и повелел союзникам предоставить списки всех мужчин призывного возраста, чтобы иметь представление о том, на какие силы можно рассчитывать в грядущей войне. Новое нашествие кельтов вызвало панику у народов Италии, и поэтому римляне получили безоговорочную поддержку не только от потенциальных союзников.
20
Река Ибер – современная Эбро в Испании.
Сохранилось интереснейшее свидетельство Полибия о том, сколько же войск «отцы отечества» в итоге выставили против галлов. При этом историк проводит параллели с Ганнибаловой войной: «Чтобы определить ясно и точно те силы, на какие впоследствии дерзнул напасть Ганнибал, и то могущество, которое он с изумительной отвагой задумал сокрушить, успев в своих замыслах настолько, что нанес римлянам жесточайшие поражения, необходимо показать военные средства римлян и исчислить войска, имевшиеся у них в то время. С консулами вышли четыре римских легиона, каждый в пять тысяч двести человек пехоты и триста человек конницы. Оба консула имели при себе союзников, общее число их доходило до тридцати тысяч пехоты и двух тысяч конницы. На помощь римлянам в трудном положении их явились в Рим от сабинов и тирренов [21] до четырех тысяч конницы и больше пятидесяти тысяч пехоты. Римляне соединили их вместе и поставили перед границами Тиррении с претором во главе. От умбров и сарсинов, занимающих Апеннины, прибыло всего до двадцати тысяч, с ними соединились также в числе двадцати тысяч венеты и гономаны. Эти войска римляне поставили на границах Галатии, дабы вторжением в землю бойев заставить вышедших на войну возвратиться домой. Таковы были войска римлян, выставленные для охраны страны. В Риме ввиду возможных случайностей войны содержалось запасное войско в двадцать тысяч пехоты из самих римлян, вместе с ними полторы тысячи конницы, а от союзников тридцать тысяч пехоты и две тысячи конницы. На доставленных списках значилось латинов восемьдесят тысяч пехоты и пять тысяч конницы, самнитов семьдесят тысяч пехоты и семь тысяч конницы; от япигов и мессапиев было всего пятьдесят тысяч пехоты и шестнадцать тысяч конницы, от луканов тридцать тысяч пехоты и три тысячи конницы, от марсов, маррукинов, ферентанов и вестинов двадцать тысяч пехоты и четыре тысячи конницы. Кроме того, в Италии и Сицилии помещено было два запасных легиона, каждый в четыре тысячи двести человек пехоты и в двести конницы. Из римлян и кампанцев набрано было всего около двухсот пятидесяти тысяч пехоты и двадцать три тысячи конницы. Таким образом, для защиты римских владений выставлено было всего более ста пятидесяти тысяч пехоты и около шести тысяч конницы, а общее число способных носить оружие как римлян, так и союзников превышало семьсот тысяч пехоты и до семидесяти тысяч конницы» (II, 24). Тит Ливий в XX периохе называет цифру в 800 000 человек, аналогичную информацию приводят Орозий (IV, 13, 5) и Евтропий (III, 5).
21
Тирренами Полибий называет этрусков.
Для борьбы с галлами сенат собрал 20 800 римской пехоты и 1200 конницы, 30 000 союзных пехотинцев и 2000 всадников. Это было основное ядро армии, вокруг которого группировались отряды тирренов, сабинов, умбров и сарсинов общей численностью в 90 000 пеших воинов и 4000 кавалеристов. Итого получаем 140 800 пехотинцев и 7200 всадников, выступивших навстречу кельтам. Здесь мы видим, что Полибий несколько запутался в расчетах, назвав общую численность войска «более ста пятидесяти тысяч пехоты и около шести тысяч конницы». Но это уже частности. Также обратим внимание на свидетельство Тита Ливия, отметившего, что после окончания войны с галлами и накануне нашествия Ганнибала согласно переписи насчитывалось 270 213 римских граждан.