Вторая путеводная звезда
Шрифт:
Серегу тащили еще медленнее, без сомнения: его несли. А он тяжелый. Так что эти три километра они могли и полтора-два часа прошагать!
Будем считать, что он попал к колдунье в районе семнадцати часов. Так-так.
Теперь, сколько времени он пробыл в забытьи? Немного, если только ему ничего не влили, не вкололи. Обморок после удара по голове, даже сильного, больше чем на пару часов не тянет… Впрочем, не стоит забывать о второй шишке на его макушке: скорее всего, он получил ее тогда, когда стал приходить в себя, еще по дороге. Поэтому бандиты ему
После чего Арина принесла ему первый «компотик». Это должно было случиться где-то между семнадцатью и восемнадцатью часами.
Недавно она снова принесла ему воду и супчик. С какой частотой кормят в этом «санатории»? Раз в пять часов? Раз в шесть?
К слову, есть хочется. Серега нащупал чашу на полке, сделал еще несколько глотков.
Все очень приблизительно. Много разных «если». И все же, пусть и очень приблизительно, выходило, что сейчас десять-одиннадцать вечера. Будет ли Колдунья приходить к ним ночью? Или им теперь положено почивать до утра, как хорошим деткам?
Между прочим, не мешало бы пописать… А что будет, интересно, если он попросится в туалет? Его должны отстегнуть! Иначе он не то что встать, а даже и сесть не может: цепь довольно короткая, рука его максимум достает до груди…
Хм, а это мысль!
– Юль, ты тут в туалет не просилась?
– Нет пока. Я все время спала…
– Надо будет попроситься. Сечешь?
Он услышал, как Юля направилась к нему. Присела на краешек тюфяка, склонилась к его уху.
– Думаешь, тебя отцепят?
– Есть такой шанс. И нужно им воспользоваться. Я посчитал: сейчас должно быть между десятью и одиннадцатью вечера приблизительно. Не знаю, будет ли Колдунья навещать нас ночью, но, думаю, она должна к тебе еще хотя бы раз явиться с «компотиком». И скоро, к слову. Тогда давай вместе в туалет проситься. А дальше по ходу. Нейтрализовать ее несложно, но наверху наверняка пара-тройка охранников, вооруженных. Так что все делать надо осторожно, продуманно. Главное, узнать, у нее ли ключ от моих наручников!
– А если он у нее? Если она тебя отцепит?
– Сомневаюсь, что рискнет. Побоится… Может, охранника позовет, – было бы неплохо на него глянуть… Он сопроводит меня в туалет… Я хоть осмотрюсь наверху!
По правде говоря, Громов слабо верил, что Колдунья позволит ему подняться наверх. Но… Там видно будет.
– В общем, давай так: сначала ты просишься в туалет. Тебя она вряд ли боится, так что проблем возникнуть не должно. Ты постарайся увидеть максимум, когда пойдешь: все примечай, каждую тень, каждый звук, где какие двери! А я после тебя запрошусь. И ничего не предпринимай самостоятельно, слышишь? Только если я дам команду!
Юля заверила его, что именно так и сделает, и соскользнула с тюфяка.
Кис с Костиком осторожно продвигались по тропинке, высвечивая обрамляющие ее кусты и траву: вдруг и впрямь какая улика, какая деталька…
Детектив думал
…С другой стороны, может, и хорошо, что Гоша столкнулся с неформальными отношениями, – с такими, в которых ценится дельное предложение, а не чины и старшинство! Именно в таких условиях развивается и работает мысль, оттачивается логика, то есть сыщицкое мастерство, а не искусство чинопочитания! Именно такую творческую атмосферу задавали когда-то в отделе Кис и Серега, а теперь уж Серега один, но он блестяще с этим справлялся. Даже не справлялся, а… Просто он таким был, Серега. Великолепным пофигистом в плане карьеры, влюбленным в сыщицкую работу. Карьера его делалась будто сама по себе, – невозможно было не ценить Громова! – но в его отделе царил именно этот творческий и немножко разгильдяйский дух…
Алексей, размышляя, одновременно скрупулезно изучал обочины дорожки.
…Начальство не раз пыталось шерстить Серегу за этот самый дух, но особо не доставало: раскрываемость по отделу у Сереги была очень высокой, так что…
Жуткий крик неожиданно прорезал тишину. Донесся он с восточного направления, в котором двинулись Гоша с Димычем. Кому принадлежит голос, не понять: не голос, а вопль, ор!
Алексей с Костиком ринулись обратно. Миновали еловую лапу и пробежали еще три-четыре сотни метров на восток. Вскоре обнаружился Дима, приседающий и подскакивающий на тропинке. Совершая эти странные телодвижения, он пытался что-то высветить в гуще леса, в перпендикулярном дорожке направлении, северном.
– Гошка туда вдруг ломанул… Я не пойму, что случилось…
– Гоша-а! – закричали они все втроем. – Гошкаа!
– Я тону-у! – ответил им голос. – Спасииитеее!
Все трое ринулись меж ветвей на крик. Через какие-то три метра Алексей почуял, как смачно зачавкало под подошвами…
Болото!!!
– Как он туда попал? – спросил он на ходу Димыча.
– Да не знаю… Я шел себе, светил, он вроде за мной. И вдруг сиганул вбок. Сказал, что хочет посмотреть, нет ли там какой другой дорожки… Я и моргнуть не успел! – виновато произнес Димыч.
– Гоша-а! – снова закричали они, и лучи их фонариков заметались. – Ты где, не молчи!!!
– Я здесь, – всхлипнул Гоша. – Я в болоте… Я тут тону!.. Вы осторожнее, а то тоже потонете! – в голосе его слышались слезы.
Наконец фонарики нащупали голову Гошки. Болотная жижа уже подкрадывалась к его талии.
– Не дергайся! – приказал Кис. – Главное, не дергайся, иначе быстрее засосет! Просто не шевелись, понял, Гош?
– Понял… – отчаянно проговорил тот.
– Мы тебя спасем. Мы идем! – говорил Алексей, совершенно не зная, как спасать этого дурня.