Вторая радуга
Шрифт:
— Так вы на Нить-озеро собрались? Добре, лыжи я дам. Дня два идти трудно, речка с проранами, потом гора. Зато потом — лучше не бывает. На Нить-озере уже могут встретиться пауки…
— С ними мы разберёмся, — пообещал уверенно Ермолай. — А за Нить-озером что?
Но дальше озера поселковые не ходили. Межир только и мог сказать, что сопки там крутые. Он вышел проводить гостей на улицу и скептически обозрел их одежду.
— Помёрзнете, однако. На озере ветер.
— На ходу согреемся.
— А ночью как?
Поддерживая репутацию "настоящих людей", Харламов небрежно сказал, что идти
Через несколько часов они убедились, что так оно и есть. На перекатах и порогах речка бурлила, накрытая облаком пара. Обходить приходилось то по одному, то по другому берегу. Хорошо, что они оба умели точно определять толщину льда, и могли переходить с берега на берег без риска. Водопады следовали один за другим, и возле каждого приходилось снимать лыжи и карабкаться по скалам вверх. Так они и шли — три шага на лыжах по сугробам, затем снимали лыжи и карабкались по камню — а там вновь надевали лыжи. Когда стемнело, Ермолай остановился, отдышался и принялся запускать астральный глаз.
Ольга спросила мысленно, справится ли он, и он вместо ответа поднял астральный глаз над облаками пара. Скалы, пороги… Супруга видела то же, что и он, и оттого предложила на сегодня закончить. Как Харламов ни устал, но в столовую всё же отправился. Подруга сказала, что есть ей сегодня не хочется, и осталась дома. А командир группы с удовольствием хлебал кислые щи со сметаной и размышлял, отчего при такой сумасшедшей усталости мяса ему совершенно не хочется.
Чжань Тао задумчиво прогуливался по двору. Не обладай юноша ночным зрением, он бы мастера даже не заметил — мысленный отпечаток того выглядел полустёртым, как будто мастер был без сознания.
— Здравствуй, молодой мастер. Я вижу, ты добился успехов со времени нашей встречи. У тебя есть ко мне вопрос?
— Рад вновь вас видеть, мастер Чжань. Спасибо, что уделили мне время. Вопрос у меня такой…
Мастер Радуги тоже умел видеть в темноте, и то, что нарисовал молодой человек на снегу, было для него понятно.
— Для сточеров, на самом деле, весьма неплохая схема. Только прямое чувствование — это на самом деле два различных процесса. На Камете они становятся схожими, не удивительно, что разницу не смогли уловить не только сточеры. Я нарисую тебе другую схему, — мастер изобразил на снегу несколько витков спирали, как бы план раковины улитки.
Он носком сапога указал на выход спирали и прилегающий к нему участок:
— Вот это зона ограничения. В ней внешний мир воспринимается без искажений, но он неполон — можно различить только то, что перед входом в раковину. Мой учитель, известный под прозвищем Хромой Воевода, называл этот участок так: лягушка сидит на берегу пруда. — Мастер повел ногой внутрь раковины. — Это зона искажения. Сюда образы большого мира попадают, пройдя через зону ограничения. Название — лягушка сидит.
Ермолай слушал, улавливая общую идею — образы искажаются, проходя внутрь раковины, и чем дальше от входа, тем сильнее искажение.
— Дальше — искажение с ограничением. У лягушки четыре лапы. Дальше следует неполное изменение. Мой учитель называл это так: нечто, похожее на лягушку, сидит и оно зелёное.
Сапог мастера уже преодолел полностью внешний виток раковины и сейчас указывал на первую половину второго витка.
— Участок наложения. Уже не лягушка, но мы пока уверены, что это и не цветок лотоса. Дальше, — нога мастера сдвинулась к концу второго витка, — хаос. За ним зона, в которой хаос перемешивается с отражением. Дело в том, что дойдя до конца спирали, до Завитка, образы отражаются назад. Возникает обратное движение, которое содержит в себе искажённое смешение образов. Используя обратное движение, наш разум способен построить из этого материала упорядоченную конструкцию. Так создаются приват-миры…
Значит, обратное движение отражения настоящего мира было всей основой искусства Мастеров Радуги. Преобразуя реальные, но утратившие форму сущности, мастера создавали вокруг себя то, к чему тяготело их сознание. Но к какому месту на раковине мироздания относились тогда Камет и расщеп?
— Хромой Воевода подал общую мысль. Он был великим мастером, но ошибаются даже великие. Думай сам, молодой мастер. Может, из нескольких десятков таких упрощений ты сумеешь сделать верный вывод. Я могу только посоветовать не спешить, — невозмутимо произнёс Чжань Тао.
Что же, подобные советы приходилось получать не раз. Но была в схеме Хромого Воеводы некая подкупающая логичность, и Ермолай сразу в неё уверовал. Чем-то эта раковина сильно напоминала Край — его образы тоже менялись от вполне адекватных до совершенно невообразимых в данном месте.
Они вновь карабкались по склонам, с которых каскадом водопадов падала вниз речка, на которой они когда-то встретили медвепута. Самый трудный участок пути удалось пройти неожиданно быстро. Снег значительно сгладил рельеф, позволяя в некоторых местах совершать обходы — летом они замучились бы продираться сквозь цепкий кустарник, начисто утонувший сейчас в сугробах. Последний крупный водопад они обошли прямо по наклонной скале — снег на ней не удерживался, а подошвы ботинок цеплялись за камень достаточно прочно.
Встав на лёд довольно широкой здесь реки, они внимательно исследовали окружающую обстановку. Здесь уже можно было встретить снежных пауков. Тварь эта гораздо больше походила на громадного таракана, только ноги были непомерно длинными, отчего её и обозвали пауком. Никто не знал, способен ли снеговой паук телепатически чуять людей. Не знали и земляне, смогут ли они вовремя обнаружить довольно быстрое создание.
Они неспешно шли по льду. Впереди уже виднелось озеро — расширение в долине, окаймлённое крутыми лесистыми склонами.