Вторая радуга
Шрифт:
— Вот тебе кто кажется слабым звеном? — спросила Артемовна. — Так, навскидку, по первому впечатлению?
— Боюсь, что на мой ответ повлияют личные симпатии, — попробовал юноша увильнуть.
На секунду преподавательница сняла защиту мысли, и он уловил её легкое торжество. Ермолай Харламов, считавшийся основным участником группы наряду с Ольгой, растерялся и пытается уклониться от ответа! Через мгновение защита восстановилась, а Елена Артемовна с улыбкой на него смотрела.
— Симпатии, антипатии есть у всех. Я тебя спросила — ответь, пожалуйста. Ты ведь плыл с ними всеми, и ты слышащий.
Собравшись, юноша принялся отвечать:
— Женька Шатохин — я не знаю, чего ему
— Ну-ну, — неопределенно покачала головой собеседница. — Значит, во всех остальных ты уверен. Не ожидала. Но рассудит нас жизнь. Насчет Инги ты совершенно прав, но её пригодность в значительной степени зависит от тебя, Ермолай. Не от тебя одного, но от тебя — в наибольшей степени.
— Я же говорил — симпатии…
Артемовна только плечами пожала:
— Кстати, насчет полицейских методов. Ты ведь прав — по существу. Полицейские методы пригодны для раскрытия или предотвращения преступлений, во всех иных случаях они оскорбительны. Но одной из сторон деятельности нашей школы как раз и является предотвращение любых покушений на жизнь ступивших на Путь Радуги. И если, как я ожидаю, тебя ждет успех в наших стенах, ты столкнешься, и не раз, с насилием, угрозой смерти и необходимостью защитить жизнь товарищей.
Ужинал юноша в одиночестве. В столовой находились и другие ученики, незнакомые. Все они быстро проглатывали пищу и убегали. После ужина продолжились бесчисленные упражнения по выстраиванию мысленной защиты. Тренировала его сама Артемовна, намекнувшая, что такую честь он заслужил своими выдающимися талантами. И уже на исходе сил юноша заметил, что преподавательница всё чаще на него внимательно поглядывает.
— Где сейчас Ольга Аникутина? — внезапно требовательно спросила она.
— В башне, под нами, занимается с Сашкой, — без раздумий, автоматически ответил ученик.
Артемовна попросила его подождать и вышла на минутку. Вернувшись, она не стала садиться.
— Она не может закрыть своё сознание от тебя, ты — от неё. А вот от меня ты почти закрылся, молодец. Я буду неделикатна, но попрошу ответить — как ты относишься к Ольге? Как можно короче ответь.
— Я в нее влюблён, — тихо сказал Ермолай и опустил глаза.
Он уснул быстро, почти не слыша рассказов Игоря о проведённом дне. В школе, где почти все в той или иной степени могли ощутить его переживания и уловить кое-что из мыслей, требовалось очень строго следить за собой. Любой человек допускает, пусть на секунду, мысли, которых стыдится. Но, находясь среди вступивших на Путь Радуги, следовало либо допустить право других на такие мысли — в том числе касающиеся и тебя и тех, кто тебе дорог — либо самому напрочь от них избавиться. Имелась ещё одна возможность: научиться создавать и поддерживать постоянную мыслезащиту. Поскольку каждый из путей ничего стопроцентно не гарантировал, использовались все три разом. Попадались, конечно, среди учеников и такие люди, обучить которых чувствовать чужие мысли и эмоции не могли даже преподаватели школы. Эти так и жили в неведении, как на самом деле относятся к ним окружающие. Но Ермолаю Харламову, с его развитым даром, как намекнула Артемовна, даже мыслезащита не могла быть помехой.
Оттого, прекрасно понимая, сколько всего отвратительного и неприятного он в ближайшее время о себе услышит — то есть прочтёт в мыслях, — юноша хотя бы других желал защитить от подобной опасности со своей стороны. И нечего скрывать — то, что он не мог закрыть свое сознание от Ольги, принуждало самым серьёзным образом навести порядок в своих мыслях и чувствах. Отныне, если он хотел наладить добрые отношения с окружающими, ему предстояло думать о каждом из них исключительно доброжелательно. Те ограничения, что большинство воспитанных людей накладывает на себя в разговоре, здесь требовалось накладывать на себя и в мыслях. Трудно, но вполне посильно для любого нормального человека. А о том, что очень многие из его однокашников никак в этом смысле нормальными людьми не были, он уже сейчас думать себе запрещал.
Поутру Жолудев обиженно поинтересовался, помнит ли сосед хоть что-то, что ему вчера рассказывали.
— Ну да, — спокойно отозвался юноша, — ты согнул осину со стволом в ладонь толщиной силой мысли. Правда, далеко не с первой попытки. А вот про успехи остальных, извини, прослушал. Устал очень…
Женька Шатохин, как оказалось, крошил камень взглядом. Братья тоже сумели что-то передвинуть на приличном расстоянии, но без Галки это у них получалось плохо.
— Игорь, а вас не предупреждали, что о своих талантах лучше лишнего не рассказывать? — поинтересовался Ермолай, предотвращая неизбежные вопросы к себе.
— Нет, а что, тебе велено держать свои таланты в секрете?
— Я думал, всем велено…
К обеду Артемовна сочла, что мыслезащиту ученик выстраивает и держит в достаточной для новичка степени, и отпустила его на воздух, побродить под пасмурным сентябрьским небом. Уже было понятно, объяснили, почему прежде всех иных занятий его понуждали скрывать свои мысли от окружающих. В команде, основой которой должны были стать люди с их лодки, имелось три потенциальных лидера, составляющие силу и ценность их группы. Одним из них был юноша, чьи таланты, по утверждению преподавательницы, только начинали раскрываться. Двумя другими — Ольга и Инга. И оттого, как сложатся отношения между ними троими, зависел успех всего начинания.
— Это ведь всего лишь проект, возможность, спроектированная из расчёта ваших возможностей. На моей памяти сколько таких команд рассыпалось, едва начав решать серьёзные задачи…
— Но задачи-то те наверняка были не учебные, — перебил преподавательницу юноша. — Мне все время на какие-то великие задачи намекают, но ничего своими именами не называют. Я ведь я худо-бедно слышащий, понимаю, когда меня за нос водят.
— Задачи могут быть и учебными, тебе никто не лгал. Но от сильных команд мы ждем решения задач… научных. Так их называть будет точнее всего. А тайна здесь в том, что эти задачи могут оказаться опасными для тех, кто их решает. Это правда, о которой хорошо осведомлены обладатели оранжевых повязок. У тебя с Ольгой установилась прочная мысленная связь, так что пытаться скрывать что-то от тебя действительно бесполезно. Но чем позже ты узнаешь подробности, тем вернее ты сможешь разобраться в сути происходящего. Да, и в дальнейшем постарайся не перебивать преподавателя, Харламов. Иди, отдыхай.
Поднимаясь с лежанки, юноша снял мысленную защиту и постарался как можно точнее припомнить слова Инны Гришиной про воинов Блеклой Радуги. Но Артемовна даже и виду не подала, что заметила. Должно быть, его поведение вполне укладывалось в кем-то заранее просчитанные рамки. Наткнувшись во дворе на скучающую Ингу, он полностью утвердился в своем предположении.
— Бездельничаешь?
— Инструктор заметил, что я устала, и отправил меня во двор. Сказал, чтобы не стояла, ходила кругами.