Вторая радуга
Шрифт:
— Я не столь категоричен, — покачал головой ученик. И они принялись отрабатывать обнаружение поискового состояния сознания.
В октябре вершины сопок забелил снег, а по утрам заиндевевшая трава покрывала ботинки пятнами влаги. Ермолай несколько раз работал в паре с членами группы: Игорь и Инга в его присутствии показывали прекрасные результаты. Остальные на его соседство улучшением результатов не отзывались. С Мариэттой он несколько раз сталкивался возле компьютеров. Она, оказывается, вела переписку со своими знакомыми
— Никто в школе мне ничего не запрещает. Здесь вообще собраны люди весьма разумные, не всякий университет такими кадрами может похвастать. Я, кстати, нашла, кто такие Посвященные Слияния, — девушка подмигнула юноше, намекая, что здесь говорить на эту тему не стоит.
Во дворе, прохаживаясь вдоль стены, она неожиданно спросила, чувствует ли он под собой подземный ход.
— Что-то во мне после похода изменилось, — призналась Мари, — я когда с сопок вернулась, думала — всё! Отдохну и примусь собирать вещи. Мимозу Ингу эту терпеть, дуру Галку с её любовниками, неврастеника Шатохина — увольте. А потом отдохнула — и вроде ничего. У меня уже получается водные потоки под землёй различать, да вот и ход подземный…
Ход тянулся от жилого дома под башню, и его Харламов почувствовал без особых усилий. Может быть, и на его восприятие был наложен запрет?
— А кто у Галки любовники?
— Да братья, кто же ещё на неё позарится? Рядом живешь, а того не знаешь, что она в их комнате регулярно ночует. Стены, правда, здесь солидные, сквозь них даже выстрелы не расслышишь. А знаю я откуда? Да Инга рассказывала. Она, мне кажется, ей завидует.
Юноша пробормотал, что не понимает, чему тут завидовать. Мариэтта усмехнулась:
— Ей, конечно, больше хочется, чтобы в отсутствие Галки к ней ты заглянул. Или Игорь. Только вы ребята нормальные, такая мысль вам в голову точно не придёт. Если совсем невмоготу станет, пригласите на ночь Галину. Ей не впервой двоих ублажать, а братья точно ревновать не станут. — Мариэтта удовлетворенно улыбнулась, словно показывая, что свалила с плеч огромную тяжесть, позаботившись о сексуально озабоченных молодых людях, и не подвергая умалению ничьей нравственности.
— Ты что-то нашла о Посвященных Слияния, — напомнил юноша, которому такой разговор был неприятен.
— Ну да, сплетни нас не интересуют, главное — наука. Тогда слушай, — девушка перестала улыбаться. — Есть такая секта, они считают, что магическими усилиями можно вернуть наш расщеп в Материнский Мир. Секта тайная, проникшим в её секреты приходится несладко. Не убивают, но из нормальной жизни выводят качественно. Но внимательнее всех они следят за врагами вставших на Путь Радуги и за предателями. Так что учти — если ты заслужишь оранжевую повязку, а потом пойдёшь на попятный и объявишь, что Школы Радуги — рассадник зла, вполне можешь весьма быстро закончить свой земной путь. Среди этих Посвященных наверняка найдутся выпускники нашей школы, а на что способен мастер с синей или фиолетовой повязкой, даже представить невозможно.
Не могла Мариэтта точно сказать, в каких отношениях находилась секта со Школами Радуги. То есть их школа всякую связь с сектой отрицали, но неизвестно было, как смотрела на это секта. Те усилия, которые сектанты прилагали для защиты школ, говорили о многом.
— Наверное, у них порядком настоящих врагов, — вслух подумал Ермолай, — не всем же слияние с Материнским Миром понравится. Вот религии, мне кажется, этому втайне воспротивятся.
— А уж как члены всех правительств такому повороту дел обрадуются… — мечтательно протянула Мариэтта. — Они спят и просто мечтают, чтобы в один прекрасный день разом власти лишиться, стать обычными людьми в огромном незнакомом мире. Так что врагов у Посвященных Слияния больше, чем ты способен себе представить. Да и у школ недоброжелателей достаточно, здесь никто не шутит, когда нам с утра до ночи правила безопасного поведения в головы вдалбливает. Я лично ещё не решила окончательно, пойду ли Путем Радуги, — она оглянулась по сторонам и продолжать не стала.
Вокруг никого не было, но они стояли молча, обдумывая сказанное. Если девушка и ждала от собеседника продолжения разговора, то ей пришлось разочароваться. Так это или нет, но стоять рядом с ним в молчании она не стала. А Харламов, глядя ей вслед, думал только об одном: "почему Мариэтта не спросила, откуда он мог услышать о Посвященных Слияния"?
В середине ноября прочно лёг снег, и в перечне занятий появились лыжные прогулки. Тренировались ученики не на беговых лыжах, а на охотничьих. Широкие и короткие, они не столько скользили по снегу, сколько не давали ноге провалиться в сугроб. Теперь Ермолай ходил на лыжах в компании Инги, Лёни Куткова и ещё одной девушки, Иры Збиняковой, столь же чахлом создании, что и Баканова.
— Передохнём? — предложил как-то Лёня, подождав девчонок на крутом подъёме. Юноша насупился, но Леонид ему весело подмигнул и громко сказал. — Враг не дремлет, дело ясное, и давно на нас ножи наточил, но мы ребята смелые, вчетвером одного не боимся.
— Чего встали! — хватая воздух ртом, простонала Инга, — идём дальше.
Ирка посмотрела на неё, страдальчески хлюпая носом, и протиснулась мимо Харламова, продолжая подъём.
— Я чего-то не понял… — ошарашено пробормотал Ермолай.
Кутков сделал страшные глаза и, понизив голос, очень чётко сказал, что, по слухам, в окрестностях школы бродит страшный враг, поклявшийся лишить жизни первого же встречного школяра, будь тот с повязкой или без.
— Ученики с Верхнего здания специально одного из их банды пропустили в окрестности школы. Если мы его встретим, появится возможность позабавиться, — Леонид вновь подмигнул, кивнув в сторону девиц, ходко поднимающихся в гору.
Вернувшись в школьный двор, юноша узнал, что Кутков вовсе не шутил: так оно в точности и было. Ермолай сам, используя свой талант, мысленно отыскал врага, уже четвёртый раз обходящего одну и ту же сопку. Тренирующиеся на настоящем супостате ученики заставляли его то оступиться на ровном месте, то создавали в его сознании картину преследующей волчьей стаи, а в его ружье мастера телекинеза давно согнули курки и рассыпали порох в патронах. Бедолагу гоняли несколько часов, а потом его повернули лицом в степь и оставили в покое, злого, измученного, запуганного до полусмерти.
— Ты чего испугалась, Инга? Тебе разве не говорили, что любой красноповязочник такого одиночку либо разоружит на расстоянии, либо плутать среди трех сосен заставит? А с нами сразу двое были, да и мы с тобой сами кое-что умеем…
— Это вы, парни, всегда в драку лезете…
— Да какая может быть драка, Инга? Ты же идёшь Путем Радуги — обычный человек рядом с тобой, что котёнок. Разве ты с котятами сражаешься?
Они стояли с лыжами в руках, мысленно прослеживая уходящего врага.