Вторая радуга
Шрифт:
Третьим ответом на вопрос о природе расщепа было магическое действие. Почти что равнозначное чуду для классического атеиста, но — далеко не оно. Магическое действие совершили люди — и, значит, другие люди могли постичь природу этого действия и попытаться его изменить. Этот ответ выбирали многие, и весьма серьёзным подспорьем для уверовавших в него служило увеличивающееся количество проявлений паранормальных способностей, отмеченное после отделения от Материнского Мира. Нетрудно догадаться, что среди идущих Путём Радуги сей вариант казался наиболее вероятным. Если кто и получил выгоду от отделения, то это район Тибета, религиозное
Четвёртый ответ больше всего устраивал консервативных и рассудительных людей; они объясняли случившееся пока непознанным законом природы. Аналогией, призванной донести суть сего предположения до умов простаков, было выбрано явление метаморфоза насекомых. Как гусеница, когда приходит время, превращается в куколку, а та, в свою очередь — в бабочку, так же и наш мир изменился в соответствии с законом природы. И пришёл к своему нынешнему состоянию, кардинально отличающемуся от предыдущего. В рамках этого взгляда, по крайней мере, можно было предсказать, что возврата к минувшему состоянию ждать не стоило.
Другие ответы предсказать будущее достоверно не могли. Чудо, оно принципиально непредсказуемо. Мифический физический эксперимент, если он и был, столь надёжно скрыл свои следы, что возможность его повторения сама по себе уже казалась чудом. О мистиках, колдунах и бодхисатвах, способных перекроить нашу планету никто ничего достоверного не слышал. Так что обсуждать вопрос расщепа собравшимся здесь довольно здравомыслящим людям резонно казалось делом заведомо обречённым.
— Мы что-то подобное обсуждали, — удивилась Збинякова, подружка Инги, — только беседу вёл кто-то из преподавателей…
— Юрий Константинович собирался подойти, — признался Ермолай.
Лысого не было, а все остальные собрались в полном составе. Начинать без него? Может, директор специально задержался, чтобы дать ему возможность попробовать себя? Юноша обвёл взором настороженно глядящих на него школяров. Из них всех безмятежно спокойной выглядела только Мариэтта. И он прекрасно понимал, отчего она так спокойна. Узоян лишь немногим уступала ему самому в понимании мотивов, движущих членами группы. Но если Ермолая заботили куда больше его отношения с Ольгой и развитие собственных способностей, то для Мари на первом месте было её собственное положение в группе. Так что сейчас ей было всё равно, как пойдёт разговор, и насколько успешно справится юноша. Не справится — ну и ладно, в большей степени к ней станет прислушиваться. Справится — так ведь она ему ничуть не мешала, лишь благожелательно наблюдала.
Он не мог объяснить свою уверенность в том, что правильно оценил мысли Мариэтты. Да если и ошибся — всё равно ясно, что суть разговора девушке не столь интересна. В отличие от всех остальных.
— Мы пока начнём, я думаю. Вопросы мы с директором обговаривали, он считает, что нам найдётся, что обсудить. Есть другие мнения? Отлично.
Для начала юноша предложил всем собравшимся для начала определиться, какой вариант возникновения расщепа каждый предпочитает сам для себя. Просто высказать вслух, без обоснования. А затем подумать над следующими вопросами: стоит ли изучать причину возникновения расщепа, допуская, что изучение само по себе способно повлиять на существующий порядок вещей?
— И тесно связанный с этим следующий вопрос: если и следует изучать, то стоит ли достигнутые результаты оглашать перед широкой публикой?
Элла Новак, как и некоторые другие опытные школяры сразу уловили суть вопроса. Им не приходилось объяснять, что идущие Путём Радуги как раз и заняты постижением загадочных свойств Края. И вполне могла возникнуть ситуация, когда их успехи могли напрямик повлиять на свойства Края.
— Предположим, мы открыли некое поле и пытаемся под его прикрытием проникнуть за Край, — пояснил для всех Лёня. — Есть гипотетическая возможность, что это поле невозвратимо нарушит целостность Края. А что за ним, нам неизвестно. Вдруг — вакуум, и наш мир в эту дырку разом и высосет? Это сейчас мы школяры, способные лишь на мелкие шалости. А если суждено кому-то из нас стать мастерами, тогда, пожалуй, уже поздно будет такими вопросами задаваться.
— Может быть тем, кто готов любой ценой таранить Край, стать мастерами как раз не суждено? — предположила Узоян.
Ермолай примирительно заметил, что подобные крайности они как раз обсуждать не станут. Скорее, им желательно постараться понять — для себя самих — где пролегает граница допустимого. Сам он в понимании природы расщепа колебался между последствиями эксперимента и мистическим деянием; собственно, их он для себя не считал нужным разделять. И, конечно, он последовательно стоял за всестороннее изучение Края и расщепа.
— Человечество не может остановиться в своём познании мира. Невозможно представить, чтобы мир мы изучали, а Край — нет. Отказаться от исследований — это значит ступить на путь деградации. А вот объявлять результаты исследований широко я бы не стал. Слишком опасными могут оказаться последствия. Синий Исход помните? Серия групповых самоубийств, унесшая за пять лет четыре миллиона жизней — и всё благодаря ничем не подтверждённой теории.
— Я об этом раньше не слышала, напомни, — тихо попросила Инга.
Мариэтта посмотрела на неё с неприкрытым удивлением, а юноше пришлось рассказывать, что согласно теории Синей Тени, их расщеп являлся копией, меньшей размерности, части реального мира. Каждый живущий в нём имел, якобы, полноценный оригинал в реальном мире. И смерть в расщепе вела лишь к воссоединению с оригиналом. Доказательств не было никаких, но поверивших нашлось множество.
— Расщеп, я думаю, это закон природы. Его надо изучать. Синий Исход показывает, что отказ от изучения тоже может оказаться опасен. — Сашка поднял голову и чётко выговаривал слова. — Исследования должны быть явными, с публикацией результатов. Только пусть эти публикации не выходят за границы специальных изданий. Я думаю, идущие Путём Радуги такое ограничение смогут организовать…
Лёшка предположил, что так оно в действительности происходит. Он также стоял за продолжение исследований, расщеп тоже полагал проявлением законов природы, а вот насчёт утаивания результатов исследований сомневался. Доводы за и против казались ему равноценными.
Игорь предпочитал верить в эксперимент, который отделил нас от Материнского Мира, расщеп ему категорически не нравился, но он полагал, что подходить к исследованию свойств Края надо очень осторожно, избегая малейшего риска. Он считал также, что результаты исследований должны быть известны всему человечеству.