Вторая ступень

Ярчук Сергей

– А ну, заткнуться! Шмелёв, ещё раз вякнешь без разрешения, вырву язык! Ты меня знаешь.

– Они... они взломали домен, - начальник отдела сетевой безопасности перешёл на тихий шёпот, готовый вот-вот сорваться в плач.

– Кто - они?
– вопрос был риторическим, но Пушков очень надеялся на чудо, что это были неведомые хакеры или конкуренты.

– В домен Зарубского прорвались наши объекты. Тревожка не среагировала, так как у них были все идентификаторы института.

– Что

дальше?
– голос Пушкова налился свинцом.

– Все были заняты вскрытием основного хранилища, когда Майя начала перекачку из периферийного участка. Даже инфоузел принял их за спецов из нашей группы. А когда спохватились, было уже поздно.

– Удастся узнать, что они похитили?

– Да. К счастью, им пришлось спешить. И удалить они ничего не успели.

– Что это было?
– голос Пушкова уже хрипел.

– Пока сказать не могу. Очень сложный код. Единственно, что ясно с первого взгляда - там был модуль удалённого управления.

– Управления чем?

– Представления не имею. Это не моя область.

– Срочно изъять это! И быстро в НИИ! Домен уничтожить!

Распорядившись срочно выяснить, что из себя представляет изъятый из тайника код, Пушков целиком переключился на поиски сбежавшей в сеть троицы. Минул уже третий час со времени нападения переселенцев на домен Зарубского, но их следов в пси-сети найти никак не получалось. Валентин Иванович клял поисковиков последними словами. Но ни угрозы, ни посулы не возымели никакого действия. Люди выбивались из сил, напрягая все мощности, находящиеся как в распоряжении НИИ, так и затребованные Пушковым по этому случаю у кого только можно. Неожиданно дверь распахнулась. Пушков раздражённо вынырнул в реальность:

– Какого чёрта?

Ни слова не говоря, Герман Дмитриевич Попов прошёл в кабинет и так же молча уселся в гостевое кресло. Его глаза расфокусированно уставились в стол.

– Итак, что случилось на этот раз?
– бесцветным голосом вопросил Валентин Иванович, автоматически отмечая, что роскошная шевелюра инженера в ужасном состоянии, а глаза, обрамлённые глубокими мешками, столь красны, что их первоначальный цвет угадывался с трудом.

Но Попов продолжал молчать, лишь глаза устало застыли, а тело начало растекаться по креслу.

– Да, что за день такой? Вы сговорились что ли?
– и Пушков залепил Попову звонкую затрещину. Удар был не силён, но державшемуся из последних сил человеку этого было достаточно. Попов вяло шмякнулся на пол. Из горла вырвался слабый стон.

– А ну, встать! Встать, я сказал!

Но инженер не поднимался. Пушков выскочил из-за стола и вмиг водрузил Попова на кресло. После чего, придав голосу максимум спокойствия, произнёс:

– Герман Дмитриевич, что произошло? Успокойтесь и говорите.

Попов поднял глаза. Сквозь сломавшую человека усталость на куратора смотрели полные безысходности глаза. И необычайно спокойный голос произнёс:

– Я понял, что находилось в тайнике Зарубского.

– И что же это?

– Это пульт управления плазматами.

– Попов, вы переутомились. Откуда у Зарубского мог быть такой аппарат?

– Это не аппарат, это набор алгоритмов по контролю плазматов. Точнее, по управлению ими.

– Герман Дмитриевич, вы сами прекрасно знаете, что такого быть не может, - уже подсознательно понимая случившуюся катастрофу, Пушков ещё надеялся, что учёный просто спятил, - Плазматы неуправляемы.

– Это мнение Цапина. А вот Зарубский считал иначе. Биоплазматы давно заменили нам лекарства. Они стали практически панацеей от всех болезней. Удивляться не приходится, что люди нафаршированы ими полностью. Помните, как Цапин продавил идею, что они не могут влиять на сознание человека ни коим образом? Дескать, они разрабатывались для работы на субклеточном уровне. Но оказалось, что это не так. Оказалось, что если организм человека насыщен плазматами до уровня, что на миллион клеток приходится хотя бы один плазмат, то плазматы могут взять мышление под контроль, и даже построить собственную нервную систему. И вам прекрасно известно, что людей с такой концентрацией внедренных плазматов очень много - практически всё человечество.

– Более девяноста восьми процентов, - пробормотал Пушков, сверяясь с мгновенно предоставленными данными.

– И вот эти девяносто восемь процентов во власти наших объектов, оказавшихся ко всему прочему роботами.

Попов замолк и вяло откинулся на спинку кресла, совершенно не заботясь о субординации. Но Пушков так быстро не терял спокойствия.

– Всё это вы выяснили за неполных три часа анализа кода? Это запросто может оказаться мистификацией, как и всё, что сейчас происходит.

Попов медленно поднял голову и насмешливо пробормотал:

– Неужели вы подумали, что я могу прийти к вам, великому и могучему куратору, с бредовыми предположениями?

И тут Валентину Ивановичу впервые в жизни стало страшно. Он загипнотизированно уставился в потерявшего последний страх человека. А Герман Дмитриевич продолжал:

– Вы же понимаете, что даже сейчас мы оба находимся в пси-сети через индивидуальные интерфейсы. Отключите свой. Отключитесь полностью от пси-сети.

Мысленно произнеся пароль, Пушков разом оказался в непривычно-пустой реальности, лишённой информационных потоков. Голым на морозе и то было бы уютнее.

– Вижу, что вы это проделали. Вы вне пси-сети. И никакие роботы до сих пор вам в этом положении не были страшны. Ведь они сидят у себя, в своей виртуальности. Но вот я сейчас отдам команду, и вы стиснете кулак.

И тут же пальцы правой руки Пушкова, вопреки воле хозяина, начали сжиматься. Но стиснувшись в кулак и не получив команду остановки, они продолжали упрямо сворачиваться. Треск костей заглушил крик боли и удивления. Никогда ранее Валентин Иванович не кричал от ужаса. И тут же рука безвольной тряпкой шлёпнулась на стол.