Вторая жена доктора Айболита

Халь Евгения

– Мы больше не семья, – тихо ответил Айболит. – В семье не продают дочерей.

– Дурак ты, – устало сказал Нисим, отнимая руки от лица. – Столько лет с нами прожил, но ничего так и не понял. Для женщины самая лучшая судьба – это обеспеченность на всю жизнь. Марья бы ни в чем не нуждалась. Не работала бы. Мир увидела бы. И нужно было только тихо рожать.

– А как же строить свою жизнь? – спросил Айболит. – Вы ее вообще спросили, чего она хочет?

– Как строить? – возразил Нисим. – Спать с мужиками бесплатно, как у вас принято? Ты это называешь свободой? В пятницу в клубах не протолкнуться от пьяных девочек, которые ищут, кто их поимеет,

чтобы заплатить за коктейль. Минет в туалетах ночных клубов и ресторанов – это твоя свобода? Мало абортов ты сделал вашим свободным женщинам? А скольких детей они родили и отказались от них, а? До того дошли, что детей выбрасывают в мусорку, как бездомных щенков. Вы же даже специальные окна-приемники в больницах сделали, чтобы младенцы не замерзали, пока их находят. Чтобы ночью вот такая свободная могла подойти, сунуть ребенка в ящик и оставить в больнице. Гадость какая! – он сплюнул на пол. – Видел ты такое у горских когда-нибудь? Да такую свободную любой отец своими руками бы задушил, – Нисим с яростью сжал кулаки. – А что еще ты понимаешь под женской свободой? Мотаться на работу, не видя семью и детей? Уставать? Ждать, что мужик выкинет что-то или уйдет к другой? Это лучше по-твоему? Я пытался своих дочерей уберечь от вашей этой мерзости, которую вы называете свободой. Как мог пытался.

– Плохо могли, – ответил Айболит. – Моей дочери Ёлке вы такую же жизнь приготовили? Не трудитесь отвечать, Нисим Ирганович! Знаю, что да. У вас больше нет внучки. Вы к ней не подойдете! Забудьте о ней и о Маше. Навсегда!

Айболит. Пять лет спустя

Айболит вернулся домой почти в полночь. Он припарковался возле своего дома в подмосковном элитном поселке и потушил огни машины, чтобы никого не будить. Поднялся на веранду, сел в кресло и вдохнул острый, осенний, пахнущий пихтой воздух.

Это был его ежедневный ритуал с тех пор, как они с Машей три года назад построили этот дом. Белый двухэтажный коттедж с большой деревянной верандой. Такой же, как у Амоса и Далии в Израиле. Возле дома устроили детскую площадку и поставили еще один маленький домик. Наконец-то Маша исполнила свою мечту и открыла частный детский сад для жителей поселка. Дети обожали ее. Их родители готовы были платить любые деньги, видя радость в детских глазах. Тем более, что в их поселке деньги вообще ни для кого не были проблемой.

Из-за двери послышалось тихое поскуливание. Брошка, беспородная дворняга, подобранная прошлой зимой и выхоженная Машей и Ёлкой, уже ждала его на коврике в прихожей. Айболит вздохнул. Попробуй побыть в одиночестве, когда в доме две собаки, три кошки, два ёжика и два хомяка. И все со своей историей, все побитые жизнью. И все приползли к порогу, ища помощи и защиты. Айболит попытался было сначала объяснить жене и дочке, что можно передать животных в заботливые руки. Но на него уставились две пары страдающих женских глаз, наполненных слезами, и он сдался. Потом к двум парам глаз добавилась еще одна. И такая же жалостливая. Их с Машей общая дочка Таточка еще мало понимала в делах взрослых по причине малого возраста, ей было всего четыре года, но она уже активно участвовала в женсовете. Причем ее мнение было решающим. Даже мама Айболита с ней не спорила. Не говоря уже о Ёлке, которая чувствовала себя обязанной воспитывать младшую сестру. И потому не расставалась с ней ни на минуту.

Поэтому покой Айболиту только снился. Мало того, что женщин было четверо, так еще и все подобранные животные

были женского пола. Поэтому в доме с утра до вечера звучал детский смех, лай, мяуканье, поскуливание и перестук лапок хомяков и ежей, которые топали по паркету по своим неотложным делам.

Айболит зашел в спальню. Под ногами проскочила Брошка и уселась на ковре перед ним, высунув язык. На огромной кровати перед тихо бурчащим что-то телевизором спали в обнимку Маша, Ёлка, Тата, собака Жужа и все три кошки. Рядом с кроватью в кресле дремала мама Айболита, держа в руках журнал "Театр".

Айболит остановился на пороге, любуясь своими девчонками. Такими родными и любимыми. Такими разными, но очень сильно любящими друг друга. Мама Айболита, Мирослава Казимировна Елагина, вопреки опасениям сына, очень хорошо приняла Машу.

– Бедная девочка! – заплакала она, выслушав сильно сокращённую и тщательно отредактированную Айболитом версию Машиного спасения. – Она, как мы, пострадала от этого дикого зверья!

Правда, она тут же взяла себя в руки и быстро проанализировала поведение сына:

– Мне нравится Маша, но боюсь, что ты, сын, ее не любишь. Просто спасаешь так же, как всех своих рожениц. Потому что это незакрытый гештальт. Ты не смог спасти свою первую жену, поэтому спасаешь других. Но нельзя прожить семейную жизнь на благородстве. Ты не можешь спасти всех!

– Я хочу спасти ее, потому что люблю Машу. Пожалуйста, мама, помоги мне хотя бы раз в жизни. И хотя бы раз в жизни не спорь!

Ёлка сначала держала дистанцию, но потом прилипла к Маше намертво и с тех пор не отлипала.

– Это мой хвостик, – смеялась Маша, целуя девочку.

Та везде ходила за ней и даже уроки делала, сидя на кухне, пока Маша, обложившись кулинарными книгами, пыталась научиться готовить.

Ёлка первая пробовала все блюда и давала ценные указания: досолить, дотушить, подсластить или выбросить в мусорное ведро. Первые полгода мусорное ведро питалось лучше, чем вся семья. И после очередного неудачного кулинарного эксперимента мама Айболита тяжело вздыхала и занимала место у плиты. Но через полгода дело пошло на лад. И Маша даже испекла первый пирог, который не подгорел сверху и не прилип намертво к противню.

Айболит улыбнулся. Единственный, кроме него самого, мужик в доме пока спал в животе у Маши и до его рождения оставались считанные недели. Айболит даже подпрыгнул от радости, когда увидел на УЗИ, что будет сын. И тут же натолкнулся на осуждающий взгляд женских глаз: Маши, Ёлки, мамы и даже Таточки, которая, несмотря на возраст, уже вполне овладела женским искусством убивать взглядом.

– Ну я просто рад, что будет с кем на охоту ходить. Я ж мужик. Мне нужно мамонтов валить, семью мясом обеспечивать, – попытался оправдаться Айболит. – Охота на мамонта – это не женское дело.

– А чудо-женщина сама охотилась и вообще воевала лучше, чем мужчина, – авторитетно заявила Ёлка.

– И при этом на каблуках, в бронелифчике и при полном макияже, – поддержала ее Маша.

– Так в том и дело, – объяснил Айболит. – До нее враги и дичь добегали и изумленно замирали, видя эту полную боевую выкладку, что давало ей фору. Пока они ее рассматривали, она их мечом в капусту, – он постучал ребром ладони по руке, показывая, как именно рубят капусту.

– Господи, взрослые люди, а такую ерунду несут! – вздохнула мама Айболита. – Теперь я понимаю, почему в гостиной паркет приподнялся. Это не строительный подрядчик мерзавец. Это ты, Иван, пытался пахать плугом на паркете.