Вторая жена
Шрифт:
Подняв глаза на Сашу, я еле выговорила:
— Не думала, что ты сможешь найти… что ты откликнешься на мою просьбу о помощи…
Сняв шлем, он стянул балаклаву, вытирая пот с лица и, встряхнув светлые, отросшие немного по сравнению с тем, каким я его помнила, волосы, надел шлем обратно, прямо на них. Улыбнулся мне, пожимая руку:
— Своих не бросаем.
Глава XXVII
Мы больше часа ехали до побережья. Не к пляжам, а какому-то отдалённому участку суши, выходящему к океану. Мужчины перебрасывались шутками на
С каждым проезжаемым километром я дышала всё свободнее. Солнце казалось благосклоннее, не таким бездушным, как с балкона особняка. Пейзажи сделались дружелюбнее, не напоминающими больше ловушку. Но всё это выглядело иначе потому, что рядом со мной были соотечественники. Свои. Те, кто рискнул ради меня жизнью, а даже если угроза от охраны были минимальной, она всё равно была. В конце концов, они прибыли чёрт знает откуда, вычислили как-то, нашли! Это стоило немалых трудов, и теперь, спасённая, я ощущала неловкость, что из-за меня у кого-то было столько проблем.
Съезд к побережью был довольно безлюден и напоминал начало промзоны. Дорога перешла в гравийку, затрещала под колёсами. Я ничего не спрашивала и не уточняла, зная, что могу довериться полностью. Мы прибыли к катеру, который сторожил местный. Бербер сказал ему что-то на арабском и, протянув купюру, кивнул нам, чтобы забирались на борт. Саша подал мне руку, помогая.
— До куда мы поплывём? — впервые за час заговорила я.
— До во-он того сухогруза, — показал мне Крот маячившее вдали от берега судно.
— А оно отвезёт нас на Берег Слоновой Кости, — подмигнул Саша, — и мы продадим тебя в рабство!
— Для этого вы меня из него вытаскивали?
— С тобой плохо обращались? — нахмурился он.
— Нет, — покачала я головой, — со мной обращались настолько хорошо, что аж тошнило.
Посмотрев на меня с пытливым прищуром, скинув с плеча калаш, Саша уселся по соседству. Катер был небольшой, и трудно было поместиться так, чтобы не касаться друг друга бедром, плечом или ногой.
— Я вот поэтому никак и не мог понять, что ты в этой Европе забыла и как вообще можешь жить в этом прилизанном, фальшивом мире, корчащим из себя невероятную правильность? Всё такое упорядоченное, за каждый неверный шаг штрафы, общественное порицание, санкции. Русской душе в этом тесно. И вот, ты подтвердила мои догадки. Слишком хорошо — это скучно. Тебе, как и нам всем, нужны трудности, преодоление, приключения.
— Я так поняла, что приключения вы очень любите, — намекая на род их деятельности, тихо уточнила я у Саши. Он посмеялся:
— Мы любим совершать добрые дела. Иногда они невольно превращаются в приключения.
— Спасибо вам. Я, наверное, никогда не смогу расплатиться за то, что вы для меня сделали…
— Натурой отдашь, — бросил Бербер. Я успела только распахнуть рот и поднять брови, когда Саша пихнул его в плечо, чуть
— Хорош!
— Что?! Я ж не для себя прошу! — смеясь, он указал мне на товарища: — Ему отдашь.
— Не слушай его, — отмахнулся Саня и опять толкнул того: — Балабол!
Их перепалка невольно вызвала у меня улыбку. Мы уже отплыли и мчались с гудящим мотором по воде. Посмотрев на удаляющуюся землю, я ощутила, как щиплет глаза. На них спешно и неудержимо набегали слёзы.
— Что с тобой, Лен? — разволновался Саша.
— Представила, что придётся тебе натурой отдавать, — опять съехидничал Бербер. Как я поняла, он у них был предводитель команды.
— Да завали ж ты хлебало! Лен, — Александр взял мою руку в свою и пожал слегка: — Всё в порядке?
— Более чем, — марокканский берег удалялся, и у меня всё начинало парить от радости и обретаемой невесомости, словно кандалы пудовые с ног упали. — Как же я счастлива! Теперь понимаю, что такое «чувствовать облегчение». Эйфория! — уже думая окончательно расслабиться, я всполошилась: — А нас не найдут? А если погоня? Вы…
— Никто нас не найдёт, — успокоил меня Бербер. — В крайнем случае догадаются, кто мы и с кем связаны, ну так пусть приезжают за нами туда, куда мы жмём.
— А куда же мы, в самом деле, направляемся?
— У нас перевалочная база в Кот-д’Ивуаре, на границе с Буркина Фасо.
— Так ты не пошутил?! — ахнула я, обращаясь к Саше. До меня дошло, что это государство с французского так и переводится: «Берег Слоновой Кости». Когда-то европейцы хищнически эксплуатировали это место, превратив в невольничий рынок и порт для вывоза всего драгоценного, что находили в Африке. Потом территория долго была французской колонией. В двадцатом веке страна получила независимость, но всё равно оставалась под влиянием Франции, пока там не случилась гражданская война: половина населения поддерживало идею полного избавления от европейского присутствия.
— Что продадим тебя в рабство — пошутил.
— Ага, он тебя себе просто рабыней оставит. Сексуальной.
— Бербер, блять, ты улетишь сейчас на хуй в воду и поплывёшь за нами сам!
— Ты чего при девушке материшься?
— Да ты доведёшь любого!
— А как тебя по-настоящему зовут? — спросила я Бербера.
— Не положено нас настоящими именами звать.
— Я звать не буду. Просто хочу знать имя человека, которому я буду благодарна всегда.
Он посмотрела на меня. Мы были уже почти у судна, и парни сняли шлемы, а теперь и балаклавы.
— Паша, — представился он, оказавшийся довольно молодым, моложе Саши лет на семь точно, кареглазый и смуглый от загара, что выдавало его постоянное присутствие в этих краях. А, может, у него были какие-нибудь татарские корни или вроде этого, что помогало ему прикидываться местным, ведь я успела услышать, что язык он выучил.
— Очень приятно.
Поднявшись на грузовое судно, мы были встречены кем-то из экипажа — флаг, кажется, был сенегальский, но мужчины друг друга явно знали, в том числе кто чем занимается и для чего. Пассажирских кают в достатке здесь не было, но мне нашли комнатёнку с койкой, где можно было отдохнуть. Саша проводил меня до неё: