Второе открытие Америки
Шрифт:
Если представить себе почти сплошной слой яиц, тянущийся вдоль берега, и тысячи молодых черепах, ползущих на поиски воды, как только они вылупятся, то трудно допустить, чтобы бесчисленные черепахи, которые устроили гнезда в одном и том же месте, могли узнать своих детенышей и отвести их, как это делают крокодилы, в соседние с Ориноко озерки.
Безусловно, однако, что именно в озерках, где менее глубоко, животное проводит первые годы своей жизни и что оно возвращается в русло большой реки, лишь став взрослым. Но каким образом tortuguillos отыскивают эти озерки? Отводят ли их туда самки черепах, как бы без разбора усыновляющие детенышей?
Крокодилы, не столь многочисленные, кладут свои яйца в отдельные ямы; и вскоре мы увидим, что у представителей этого семейства ящеров самки возвращаются ко времени окончания инкубации, зовут своих детенышей, откликающихся на их голос, и чаще всего помогают им вылезти из земли. Черепаха аррау, как и крокодил, конечно, помнит место, где она устроила свое гнездо; но не решаясь вернуться на берег, где индейцы организовали свой лагерь, может ли она отличить своих детенышей от чужих tortuguillos?
С другой стороны, индейцы отомаки утверждают, что во время разлива рек им приходилось видеть самок черепах, которых сопровождало множество молодых черепах. Возможно, то были аррау, положившие яйца на каком-нибудь пустынном берегу, куда они могли возвратиться.
Среди этих животных самцы чрезвычайно редки. На несколько сотен черепах едва приходится один самец. Причина такой немногочисленности иная, чем у крокодилов, сражающихся между собой в период спаривания.
Наш кормчий сделал остановку на Playa de huevos [112] , чтобы закупить провизию, в которой мы начали ощущать недостаток. Мы нашли там свежее мясо, рис из Ангостуры, а также пшеничные сухари. Наши индейцы наполнили пирогу добытыми ими для себя живыми маленькими черепахами и высушенными на солнце яйцами.
112
Яичный берег (исп.).
Попрощавшись с миссионером из Уруаны, который отнесся к нам с большой сердечностью, мы около 4 часов дня пустились в дальнейший путь. Ветер был свежий и шквалистый. С тех пор как мы вступили в гористую часть страны, мы убедились, что наша пирога очень плохо идет под парусом; но patron [113] хотел показать толпившимся на берегу индейцам, что, держась как можно круче к ветру, он одним галсом достигнет середины реки. В то время, когда он хвастался своим искусством и смелостью своего маневра, напор ветра на парус так усилился, что мы чуть не потонули.
113
Кормчий (исп.).
Лодка зачерпнула одним бортом, и вода ворвалась с такой стремительностью, что сразу дошла нам до колен. Она пронеслась над столиком в задней части лодки, за которым я писал. Мне с трудом удалось спасти мой дневник; в одно мгновение мы увидели, как поплыли наши книги, бумаги и высушенные растения. Бонплан спал, растянувшись посередине пироги.
Разбуженный вторгшейся водой и криками индейцев, он оценил наше положение с тем хладнокровием, какое всегда проявлял при самых тяжелых обстоятельствах. Так как накренившийся борт во время шквала то и дело выпрямлялся, то он не считал лодку обреченной на гибель. Он думал, что даже в том случае, если придется ее покинуть, мы сумеем все же спастись вплавь, ибо крокодилов нигде не было видно.
Мы пребывали в нерешительности, как вдруг парусные снасти порвались. Такой же порыв ветра, какой завалил нас на бок, помог нам выпрямиться. Сразу же с помощью плодов Crescentia cujete L. мы принялись вычерпывать воду из пироги; парус починили, и меньше чем через полчаса мы были в состоянии продолжать путь. Ветер несколько утих. В этой части Ориноко, окаймленной горами, шквалы, сменяющиеся штилями, налетают очень часто.
Они представляют большую опасность для перегруженных и беспалубных судов. Мы спаслись каким-то чудом. Кормчий с индейской флегмой выслушивал упреки, которыми его осыпали за то, что он держался слишком круто к ветру. Он спокойно утверждал, что «на здешних берегах белым хватит солнца, чтобы высушить их бумаги».
У нас пропала лишь одна книга – первый том «Genera plantarum» Шребера, упавший в воду. Когда приходится ограничиваться небольшим количеством научных трудов, такие потери весьма чувствительны.
С наступлением ночи мы расположились лагерем на голом острове посреди реки, поблизости от миссии Уруана. Сидя на больших черепашьих панцирях, валявшихся тут и там на песчаном берегу, мы поужинали при ярком свете луны. Какое живейшее удовольствие доставляла нам мысль, что нам не пришлось разлучиться!
Мы представляли себе положение человека, который спасся бы один от кораблекрушения и блуждал бы по этим пустынным берегам, то и дело встречая на пути впадающие в Ориноко реки; из-за множества крокодилов и рыб Caribes все они сулили опасность тому, кто решился бы переправиться через них вплавь.
Мы представляли себе этого человека, обладающего чувствительной душой и не знающего участи своих товарищей по несчастью, беспокоящегося о них больше, чем о самом себе. Люди склонны предаваться этим печальным мыслям, потому что, избегнув опасности, они как бы опять испытывают потребность в сильных ощущениях.
Каждый из нас был поглощен воспоминаниями о том, что недавно произошло на его глазах. В жизни бывают периоды, когда человек, не приходя в уныние, начинает понимать, что в будущем его ждут любые неожиданности. Прошло всего три дня, как мы вступили в Ориноко, а нам предстояло еще три месяца путешествовать по усеянным камнями рекам, плывя в лодках, значительно меньших, чем та, на какой мы едва не погибли.
Ночь была чрезвычайно теплая. Мы лежали на шкурах, разостланных на песке, так как не было деревьев, чтобы подвязать наши гамаки. Мучения, испытываемые нами от mosquitos, усиливались с каждым днем. Мы с изумлением убедились, что здесь костры не мешали ягуарам приближаться.
Они переплывали протоку, отделявшую нас от материка. Под утро мы услышали рычание ягуаров совсем близко. Они явились на остров, где находился наш лагерь. Индейцы сказали нам, что во время сбора черепашьих яиц тигры чаще посещают здешние места и что в этот период они проявляют полнейшее бесстрашие.
7 апреля. По пути справа от нас осталось устье большой реки Араука, знаменитой громадным количеством водящихся на ее берегах птиц, а слева – миссия Уруана, обычно называемая Консепсьон-де-Урбана. Эта маленькая деревня, насчитывающая 500 жителей, была основана иезуитами около 1748 года путем объединения индейцев отомаков и кавере, или кабре. Она находится у подножия горы, сложенной глыбами гранита.