Второе поколение
Шрифт:
— Стурм, гордое, благородное сердце. Я знаю, ты простил Китиаре, хотя боль, что принесла она тебе, была несравнима с болью того удара, которым сразила тебя Темная Госпожа. Этот мальчик — ее сын. И боюсь, даже больше, чем просто ее сын.
Теперь, глядя на тебя, я вижу, как вы схожи, друг мой. Это твои черты, твоя отвага, твоя гордость и твое одиночество. Взгляни на него.
И он в большой опасности, Стурм. Владычица Тьмы держит в когтях его душу, шепчет ему слова ненависти и лжи, обещая честь и славу — от себя.
Прости, что нарушаю твой покой, но, Стурм, мальчику нужна твоя помощь.
Если ты можешь, сделай что-нибудь. Уведи его с темных извилистых троп.
Танис выпрямился и взглянул на Карамона.
Тот стоял точь-в-точь в такой же позе по другую сторону постамента.
— Я отдал бы жизнь за своих мальчиков, — пробормотал он. — И я знаю, что ты… ты сделаешь как надо. Ты всегда делал как надо, Стурм.
И Карамон поднялся с колен вслед за Танисом — медленно, словно нехотя. В его глазах стояли слезы.
Танис искательно обернулся — Стила не было рядом. Он стоял поодаль, позади почтительно отошедших рыцарей, но не сводил глаз с тела отца. Черты лица его застыли, он был бледен — и тем разительнее было его сходство с тем кто лежал перед ним.
— Ну вот и все, — пробормотал Танис. — Бедная Сара. Что ж, мы старались как могли.
Вздохнув, он развернулся, чтобы уйти.
И тут Стил, для которого, похоже, исчезли все окружающие, шагнул к постаменту на негнущихся ногах.
— Отец… — сказал он. Это был зов не воина, но ребенка, несчастного и потерянного.
Пальцы юноши стиснули холодные пальцы мертвого.
Яростная вспышка белого пламени, яркого и нездешнего, на миг ослепила и обездвижила всех, кто был в Чертоге.
Танис закрыл глаза и увидел на внутренней поверхности век пляшущие красные и желтые круги. Тогда он открыл глаза, силясь рассмотреть хоть что-нибудь в ослепительном потоке света, заливавшего Чертог. Зрение эльфов отличается от человеческого, они видят лучше и свет, и тьму, но быть может, все это было лишь бредом его потрясенного разума.
Ибо Танис увидел, что Стурм Светлый Меч восстал ото сна и стоял теперь посреди Чертога, одетый в свет.
Танис видел его так ясно, что чуть не бросился вперед, чтобы прикоснуться, схватить за руку, назвать по имени… Но что-то удержало его от этого. Взгляд Стурма был устремлен на сына, и были в этом взгляде скорбь и любовь.
Не говоря ни слова, Стурм дотронулся до ожерелья у себя на груди, медленно подошел к сыну…
Стил стоял онемевший и недвижный, сейчас он больше походил на мертвеца, чем его отец.
Стурм протянул руку и коснулся груди сына. Яркий свет вспыхнул под его пальцами, Стил судорожно вдохнул и быстро накрыл этот сгусток света ладонью. Пальцы его светились, словно перламутровая раковина, если посмотреть сквозь нее на свет. Свечение становилось все тише, затем исчезло. Но Стил по-прежнему стоял сжимая пальцы, словно в руке его что-то было.
— Святотатство! — вскричал вдруг Магистр тонким пронзительным голосом и выхватил меч из ножен.
Поток света исчез. Танис, еще не вполне пришедший в себя, недоуменно сморгнул. Похоже — что бы это ни было, явь или сон, — видение посетило только его.
Мраморный постамент был пуст. Вернее, на нем, сложенные по очертаниям человеческой фигуры, остались шлем, сияющий древний доспех и меч. Самого же Стурма не было на постаменте.
— Колдовство! — надрывался Магистр. — Нас обманули! Это не рыцарь, это прислужник Владычицы Тьмы! Хватайте его! Убейте его!
— Камень! — крикнул кто-то. — Эльфийский камень! Он украл его!
Обыщите его!
— Взять его! Обыскать его!
Магистр, размахивая мечом, подскочил к Стилу.
Тот был безоружен и потому схватился за первое, что попалось ему под руку, — меч, лежащий поверх доспеха.
Магистр отлетел в сторону от первого же удара. Раздался лязг металла — старик врезался в какой-то постамент и свалил с него пыльные трофеи.
К Стилу ринулись остальные. Как бы силен и искусен он ни был, он не мог справиться один с семерыми разом.
— Карамон, прикрой ему спину! — крикнул Танис. В один прыжок перемахнув через опустевший постамент Стурма, он выхватил из ножен меч.
Гигант, казалось, только сейчас вышел из оцепенения.
— Танис! Мне показалось, я видел…
— Я знаю! Я видел сам! — выкрикнул Танис. — Карамон, ты поклялся своими детьми, что убережешь Стила от опасности!
— Так оно и будет, — отозвался Карамон с мрачной улыбкой и, схватив одного из рыцарей за руку, забрал у него меч. Толкнув его плечом так, что воин кубарем покатился по полу, Карамон шагнул ближе к Танису и Стилу.
— Вам незачем трудиться ради меня, — прошипел юноша сквозь зубы.
— А мы не ради тебя. Но ради твоего отца я сделаю и не такое, — отозвался Танис, размахивая мечом.
Стил отбил атаку очередного нападающего и бросил на Полуэльфа взгляд, полный недоверчивого изумления.
— Я все видел, — просто отозвался Танис. — И теперь знаю наверняка.
Лицо Стила затуманилось. Он глянул на зажатую в кулак руку — свет еще сочился сквозь пальцы — и помотал головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение. Похоже, сам он принял увиденное за колдовской морок. Но тут на него ринулось сразу трое, и ему пришлось заняться более насущными делами.
Увидев, что на защиту святотатца встали его спутники, Соламнийские Рыцари несколько поостыли и, окружив всех троих, замерли в нерешительности. Танис Полуэльф был самой важной персоной в округе, а Карамона чтили как героя. Но тут Магистр Вильям выпутался наконец из груды рухнувших на него доспехов и вскочил на ноги.