Второе поколение
Шрифт:
Жрица едва заметно улыбнулась:
— Телом, сердцем и душой, Стил Уз Матар Светлый Меч?
— Конечно, — ответил он, несколько встревоженный. Это не входило в заученный ритуал. — Почему вы спросили дважды?
Жрица протянула руку и, поддев пальцем цепочку, висевшую у него на шее, вытянула на свет…
Эльфийский камень в виде звезды.
— «Конечно»? Тогда что это такое? — прошипела жрица.
Стил пожал плечами, тщась улыбнуться.
— Я украл это. Украл вместе с мечом из могилы моего отца. Рыцари просто взбеленились, увидев это. Я здорово напугал их!
Жрица ткнула пальцем прямо в центр звезды.
Вспышка белого света на миг озарила темный храм.
Жрица одернула руку, вскрикнув от боли.
— Средоточие Света! — Она сплюнула. — Никто из истинных служителей Такхизис не может дотронуться до него! А ты, Стил Светлый Меч, носишь его на груди!
Стил побледнел:
— Для меня это просто драгоценная безделушка! Я выкину ее, если так нужно! — крикнул он и схватился за камень, закрыв его свет, словно собирался сию минуту сорвать с шеи проклятый кристалл.
Жрица остановила его:
— Носи его и дальше. Значит, таковы желание и милость Владычицы. Но помни мои слова и почаще думай о них, Стил Светлый Меч. У Многоликой много глаз. Ничто не скроется от нее.
Тело твое принадлежит ей, твое сердце принадлежит ей. Но не твоя душа. Еще нет…
Но так будет, и сейчас ты, Стил Уз Матар Светлый Меч, принесешь клятву и обет своей Повелительнице.
Она склонилась к самому его лицу. Сухие холодные губы коснулись его лба. Стил затрепетал от гордости и благоговейного страха, ибо это тоже не входило в обряд.
— Вот твои доспехи. Встань, рыцарь, и надень их. Стил смотрел на жрицу широко раскрытыми глазами. Она, все с той же улыбкой, повернулась и исчезла за занавесью.
Два оруженосца, совсем еще мальчики, распахнули двери храма и вошли внутрь. Отныне они принадлежали рыцарю. Войдя, они замерли у порога, дожидаясь, когда он позовет их.
Дрожа всем телом, едва держась на ногах. Стил неуверенно приблизился к алтарю. Левой рукой он все еще сжимал камень на груди, правая легла на черный шлем в виде черепа. Чувствуя, как в глазах закипают слезы. Стил крепко зажмурился.
Снаружи раздался зов труб.
Повелитель Ариакан ожидал выход нового рыцаря с мечом в руках.
Стила Уз Матар Светлый Меч, Рыцаря Лилии, сына Стурма Светлый Меч, Рыцаря Короны и Повелительницы Драконов Китиары Уз Матар.
Стил поднял высоко над головой свой шлем и надел его. Преклонив колено перед алтарем, он произнес короткую благодарственную молитву своей Повелительнице, Такхизис.
Выпрямившись, он обернулся к оруженосцам, и те поспешно подошли помочь ему облачиться в черный сияющий панцирь.
НАСЛЕДСТВО
Глава 1
Карамон стоял посреди комнаты, выдолбленной в цельной глыбе обсидиана. Комната была такой большой, что потолок ее терялся в густой тени. Никаких колонн, резных украшений, ни одного источника света. Тем не менее пространство наполнял бледно-белый свет, холодный и унылый, не дающий тепла. Карамон никого не видел в комнате, не слышал ни единого звука средь вязкой тишины, но знал, что он здесь не один. Он чувствовал, что за ним давно наблюдают, и спокойно стоял, ожидая, когда невидимые наблюдатели решат, что пора начать разговор.
Угадав их мысли, Карамон внутренне улыбнулся, но для следивших за ним глаз его лицо оставалось спокойным и бесстрастным, не выражающим ни слабости, ни печали, ни горького сожаления. Пробудившиеся воспоминания особого волнения у Карамона не вызвали. Он был в мире с самим собой — вот уже четверть века.
Словно прочитав мысли Карамона, те, о ком он думал, внезапно обнаружили свое присутствие. Правда, непонятно, как это произошло. Свет не стал ярче, мгла не рассеялась, темнота не отступила — не изменилось ничего. Но Карамон, стоявший неподвижно уже два часа, ощутил близость посторонних так отчетливо, словно сам был одним из вошедших в комнату.
Перед ним возникли две облаченные в мантии фигуры. Эти двое, так же как и белый магический свет, и вековое безмолвие, являлись частью чуждого для Карамона мира. Воин был здесь пришельцем, чужаком.
— С возвращением в нашу Башню, Карамон Маджере, — прозвучал голос.
Воитель молча поклонился. Чей же этот голос? Карамон, как ни старался, не мог вспомнить имя этого человека.
— Юстариус, — подсказал незнакомец, вежливо улыбнувшись. — Да, много воды утекло со времени нашей последней встречи. Мы встретились с тобой в час отчаяния, и я удивлен, что ты забыл меня. Что ж, присаживайся.
— Перед Карамоном появилось массивное кресло из резного дуба. — Ты долго путешествовал и, должно быть, устал.
Карамон хотел сказать, что не чувствует никакой усталости, что подобное путешествие — чепуха для человека, исколесившего в юности почти весь Ансалонский континент. Однако при виде мягких зовущих подушек кресла понял вдруг — путь действительно был долгим и утомительным. Он почувствовал боль в спине, доспехи стали тяжелее, ноги, казалось, не в силах больше сделать ни шагу.
«Чего же я жду? — подумал Карамон. — Сейчас я владелец трактира. У меня есть обязанности. Кто-то должен снимать пробу с блюд…»
Он печально вздохнул и уселся в кресло, стараясь устроиться в нем поудобнее.
— Старею, — усмехнулся Карамон.
— Нас всех это ждет, — покачал головой Юстариус. — Вернее, большинство из нас, — поправился он, взглянув на сидящего рядом с ним.
Тот откинул с лица капюшон. Это было знакомое лицо — лицо эльфа.
— Приветствую тебя, Карамон Маджере, — произнес эльф.
— Здравствуй, Даламар, — спокойным наклоном головы ответил на приветствие Карамон, хотя при виде облаченного в черное колдуна в памяти пронеслись мрачные воспоминания. Даламар ничуть не изменился. Пожалуй, теперь он выглядел мудрее, спокойнее и сдержаннее. В возрасте девяноста лет он был лишь начинающим волшебником, считавшимся по понятиям эльфов зеленым юнцом. Четверть века значила для эльфов-долгожителей то же, что для людей сутки. Даламар прожил на свете немало, но по его лицу, красивому и надменному, эльфу можно было дать от силы лет тридцать.