Второе полугодие
Шрифт:
— Олька, чего ты! Ведь нормально скатились! Ай!
— Корчагин, гад! Стой, а то хуже будет! Убью!
Где у женщин ум? Я доставил девушку до места на «Три Б»: быстро, безопасно, бесплатно. И что в качестве благодарности? А потом еще и от Ирки огреб — почему я катался с Маловой, а не с ней? Вот и пойми их. Сама видела, как я укатываюсь вдаль без возможности затормозить, а потом с претензиями пристаёт.
Если кто-то думает, что вслед за этим последовал разнос от классной, то он ошибся. Не то её укатали крутые горки, не то она проворонила наш скоростной спуск. В условиях нешуточной опасности лично твоей тушке легко не заметить пролетающих мимо учеников, даже если они громко орут. Галинишна вообще в этой поездке образец адекватности. Может, дело в том, что она на чужой территории? А может просто старается не злить своих учеников, от которых сейчас зависит её личное благополучие. Она даже не решилась контролировать наше перемещение по стране в поезде. А могла по идее. «Чугуев, все уже Торжок проехали, один ты отстаешь! Курко, Белую Церковь мы проезжаем без остановки, куда намылился? Забелина, ты от кого там запираешься?» Нет, училки в своём купе как мышки, мы во всех остальных как кони ржем. Игра в карты? Да не вопрос! Игра на гитаре? И без согласования репертуара! Отбой в… а во сколько отбой? А как глаза сами закроются, так отбой.
Все купе нараспашку, кроме нашего. Почему? Потому что душно, когда вместо четырех в отсеке набивается человек семь-девять, то есть на полную вместимость. Так почему наше купе закрыто? Что тут непонятного, небось даже Галинишна просекла причину. Бухаем мы. У Арзамаса день рождения, что не повод пить именно у нас. Мог бы и у себя со своими одноклассниками. Не мог, обязательно надо было притащиться с ними же, но в наше купе!
— Корчага, ты точно не будешь?
— Не, я вино не пью. Особенно такое.
— Что, исключительно по водке? Наш человек!
— Не, просто портвейн не моя тема. Я не по водке, я по сухарику.
— Кислятина, и градусов почти нет!
— Так вы ради дури пьёте? Типа, вам своей нехватка? Вы ж и так достаточно дурные! Да и я тоже.
— Ага! Видели, как ты Малову сегодня дёрнул! Визгу было на весь Киев!
— Точняк! Этому не наливаем, он и трезвый без башни. Нам же больше хватит.
Наш поезд едет в Одессу, дальше по графику у нас Херсон, а потом Севастополь. И если сейчас до Одессы километров шестьсот, то дальше будут короткие плечи, ехать целую ночь не получится. Интересно, как выкрутятся железнодорожники с нашим туристическим поездом? Да, не сказал — мы путешествуем не из вагона в вагон, не на перекладных. Оказывается, в СССР есть такое понятие, как турпоезд. Полноценный состав формируется в одном месте, набивается людьми, жаждущими впечатлений и на неделю увозит всех в сказку. Ну или в быль, зачастую точно такую же, как дома, но чуток другую. Вот спроси меня, чем тот же Киев начала восьмидесятых отличается, скажем от Москвы? Кроме размеров. Да ничем! Старинных зданий практически нет ни там, ни тут. Здесь Киево-Печорская лавра, там Кремль. Архитектура самих улиц та же, Сталинский ампир рулит в центре, неосовок или индустриализм чуть дальше, хрущевки по условным окраинам, частный сектор на задворках. Снабжение практически такое же, форма на милиции — серая. Язык… тут вывески на двух языках, да совсем изредка слышится украинская речь. Так и в Москве её можно услышать, и не только её. Вся языковая палитра народов СССР плюс иностранцы вносят изюминку в говор столицы страны. Так что нет, не вижу ярких отличий или просто придираюсь посмотрим, какова будет Одесса.
Кстати, про поезд: наш вагон заполнен целиком нашими восьмыми классами, как я понял, количество путёвок соответствовало числу мест в купейном вагоне. И доплачивать тем, кто согласился ехать, пришлось по тридцать семь рублей. Изначально желающих было меньше, у некоторых родители боялись, что не потянут поездку по деньгам. А кое-кто из ребят не захотел ехать. Мол, чего там такого удивительного нам покажут, чего не видели раньше. Я тогда слегка удивился, а сейчас понимаю людей. До Москвы меньше трехсот километров, мы туда попадаем каждый год, да не по разу. Хочется впечатлений — вон Москва под боком, езжай и впечатляйся. Хотя насчет Москвы под боком москвичи захотят поспорить со мной. Они могут думать, что это мы у них под боком, вернее в заднице. А даже если и захотят, мы им такой возможности не предоставили — и москвичей среди нас нет, и нас среди москвичей сейчас не наблюдается.
В соседнем вагоне едут туристы из нашего города, но из другой школы. И тоже восьмые классы. Просёк этот момент я, причем случайно разговорился на перроне с каким-то парнем. Наших это сильно воодушевила, лучше б промолчал, право слово.
— И что, Миха, давки у них красивые?
— Да такие же, как у нас. По две руки, по две ноги, головы из пальто торчат — точно видел.
— Нифига ты не понимаешь в этом! Чужие — это самое то!
— Ой, да ладно! В чём разница?
— Ты не понимаешь! Тут мы — это просто мы. — Антоха буквально на пальцах всё доходчиво разъяснил мне непонятливому.
— А там вы не вы?
— Да стой! Тут нас наши девки знают как облупленных. А тем можно что угодно наврать, и прокатит.
— Ну да. Скажешь, что ты лётчик-испытатель с орденом и кучей бабла. А они сразу поверят.
— Да причем тут бабки? — Точно, причем тут деньги? Союз, он е про деньги, он про строительство коммунизма. — Не лётчик-испытатель, но хотя бы разрядник по боксу. Или там крутой музыкант, в ансамбле играю.
— Антон, ты и так в ансамбле играешь. Какой смысл врать?
— Ну да, играю. Блиныч, ну как тебе объяснить…
— Короче, врать интересно! Они знают, что мы врём, сами врут, и всем так интересно. Вот. — Женька Сериков весьма беспардонно расставил точки над «ё». Зато честно сказал, что врать любит.
— И всё? Вот эти телодвижения и беготня в чужой район просто ради того, чтоб побыть не тем, кто ты есть? — Разочарование в моём голосе, кажется, отодвинуло парней от меня. Эдак я в изгоя превращусь, надо аккуратнее со словами — дети же.
— А ты не такой, что ли?
— Пацаны, врать просто так скучно. Врать надо с пользой!
— Ха! Да он нам «Денискины рассказы» втирает! Я читал эту историю! Хорош сказки разводить, Мишка. Мы не такие тупые. Просто у тебя Ирка есть, вот тебе и завидно, что мы в соседний вагон пойдем к из девкам, а ты тут останешься со своей старой подружкой.
— Пацаны, вы меня раскусили! С меня бутылка.
— За слова отвечаешь?
— Да от сейчас сольётся, скажет — бутылка лимонада.
— Я что, идиот? Только вермуть вашу брать не стану. Куплю завтра нормальное столовое вино. Которое не для дури пьют, а для вкуса.
— Замётано, Корчага! За язык тебя никто не тянул.
— А где купишь-то?
— В Одессе. Насколько я слышал, в этом городе народ с возрастом не морочится, продают что угодно, лишь бы деньги были нстоящие.
— А какие еще бывают?
— Тебе этого лучше не знать.
— Да что не знать! Вон Сашка трояк зеленой ручкой нарисовал — от настоящего не отличишь! И это у него была только зеленая ручка. А если бы у него цветные были?
— У него не только ручка, а еще и талант! Жалко, что он после восьмого в технарь уходит. Пропадет его талант.
— Ага, если он его развивать не будет. А то найдет красную ручку и червонец нарисует.
27 января 1982 г
Ну, привет, Одесса! Вот уж какой город не похож на Москву! Если Днепр в районе Киева можно сравнить с Москвой-рекой, ну хорошо, с четырьмя Москвами-реками, то Черное море, простирающееся до горизонта ни с чем сравнить нельзя. Грязноватая немного неряшливая и какая-то несерьёзная Одесса-мама встретила нас… Никак она нас не встречала. Как я выяснил, наш поезд бросил якорь не в самом городе, а в пригороде — поселке Котовского. Или Поскоте, как его называют местные. Ну и ладно, сейчас это пригород, а не какие-то дальние выселки, какими они были раньше. Жалко, конечно, что от стоянки поезда море не видно, но я уверен, нам его еще покажут. Море здесь главный экспонат.