Второе Пришествие
Шрифт:
– Про смерти после аварии на условном НПО 'Маяк' мы знаем, а про убитых от того, что, простите, с фермы навоз утек, мы как-то не слыхали. Но, может, у кого-то и закружилась голова от вони, - многозначительно сумничал Антон.
– Уничтожает луга неконтролируемый выпас скота, - Михаил явно дал понять девушке, что в этом споре она окажется в меньшинстве, - это неграмотное ведение хозяйства. Любой человек, изучавший строение почв, агроном, фермер, животновод знает, как вести выпас скота таким образом, чтобы травяной покров успевал восстанавливаться. Я бы вообще посмотрел на ситуацию с необычной стороны.
– Вот что мучает человека?
– не удержался и вспылил Антон.
– Что он не знает свое истинное предназначение, перед ним постоянно стоит проблема выбора, она его угнетает, сложно найти себя и свое предназначение. Другое дело - корова, выращенная на ферме. Она изначально выращена для того, чтобы в один прекрасный день получить удар током.
– Я не понимаю, как можно критиковать животноводство, живя в России, - продолжал спокойно рассуждать Михаил, - у нас большая часть территории страны находится в зоне рискованного
– Кстати, и среди чукчей, и среди якутов, и среди других коренных северных народностей также начинает набирать популярность вегетарианство, и в частности сыроедение. Что неудивительно - все хотят быть здоровыми.
Антон не выдержал, встал, подошел к ближайшей стене и прислонился к ней лбом, беззвучно смеясь и ударяя по стене кулаком. Потом, с глубоким вздохом 'мдя-я-я' и вытаращенными глазами под приподнятыми бровями вернулся обратно. Но даже подобное поведение нисколько не обидело девушку, очевидно, она встречала и более агрессивную реакцию на свои проповеди.
Пока они так спорили, наш главный герой, Владимир Ильич, не задумывался о содержимом своей тарелки, а молча поглощал его. И как и всегда, голова его была полна тяжелых дум. Вызваны на сей раз они были вечерней беседой с одним крупным философом, сторонником евразийства. Да, несмотря на резкий спад интереса к фигуре Ленина в медиапространстве, в среде интеллигенции, людей близких и причастных к власти, споры, вызванные его возвращением, и не думали утихать. Бывший вождь жил на вполне комфортной госдаче со всеми удобствами и даже имел прислугу и, когда находился в столице (а в остальное время он ездил с лекциями по стране, а также открывал предвыборные штабы), почти ежедневно общался с историками и прочими интеллектуалами. Порой от этих разговоров он чувствовал некую усталость, его душа жаждала развеяться в одиночестве, но главное, он никак не мог найти достойного собеседника, соответствующего его пониманию реальности. Несмотря на всю шумиху и готовность Ильича активно выступать в качестве кандидата, на телеэфиры его после событий седьмого ноября звали нечасто.
Анализируя ситуацию на основе имеющегося общения, Ильич, не бывший явно выраженным интернационалистом в коммунистическом смысле этого слова, и уже прочитавший про борьбу с 'безродными космополитами', был сильно разочарован всеобщим националистическим настроением. В первые недели жизни в России он его и не заметил. Первые подозрения пришли, когда он получил анонимные угрозы от некой тайной, но не таящейся организации 'Сателлит и Мэйхем'. И незаметно для себя пришел к осознанию - патриотизм и национализм в стране, в которую он попал, неразрывно слились. Настоящий патриот и сторонник 'здорового' национализма не имел права раболепствовать перед Западом, он должен был воспевать самобытность, чтить предков, а также увлекаться идеями о первородности славян. Но это на уровне исследователя первого уровня. Общаясь со слушателями лекций, Ленин отчетливо увидел, как национализм выражается в обывательском нетерпении, желчности к любым представителям других наций. Ему пришла мысль, что сколько этих наций самих и было - столько было и национализмов. С глубокой неприязнью встречал он новости о межэтнических противостояниях, убийствах на почве шовинизма. Были среди встреч и такие, которые оставляли о себе самые добрые воспоминания - и таковой оказалась беседа с историком Эдуардом Грачевым. На встрече они, изначально запланировав обсуждение политики военного коммунизма, продразверстки и последующего введения нэпа, неожиданно пришли к теме национализма и крепко на ней засели.
– Так что же я пропустил? Национализм не технический прогресс, ему расти некуда, - стукнул Ленин по столу чашкой.
– Давайте вместе разберемся и попытаемся докопаться до корней проблемы. Начнем с популярнейшей точки зрения - 'так было всегда'. Вернемся во времена СССР. Вы в нем прожили пару лет, да и то, Ваше здоровье тогда не позволяло оценить ситуацию. В советский период нам очень подробно рассказывали, что притеснение народов при царской власти было официальной политикой - начиная с 'добровольных' присоединений и заканчивая чертой оседлости. Мы добавим для объективности, что и насильственных переселений народов за тысячи верст не наблюдалось, да и присоединения были и вправду более добровольные, чем, скажем, в случае с присоединением Прибалтики ('Аннексия! аннексия!' - слышен громкий крик сегодня!). Да, третий... М-м-м, и ведь так и хочется сказать 'рейх', но будет красивая аллюзия, чертовски неверная на корню. Третья попытка? А смену Рюриковичей на Романовых считать? Если исходить из терминов, Семибоярщина - яркий пример такого типа власти как аристократия, а может даже и олигархия. Национализм национализмом, а у народа всегда была нелюбовь к чиновникам, вспомним Коломенское и брошенные куски. Никому никогда не нравилась пресловутая власть номенклатуры - вот где общность этих эпох.
– Но власть номенклатуры - это даже и не сталинизм. Это уже в более позднюю эпоху.
– Безусловно. Значит, уровень бюрократизированности изменился, а национализм нет? Совсем ни капельки? Начнем по порядку. Вспышки национализма мы наблюдаем в царские времена в виде восстаний. Но как принимали иных на Руси? Не доверяли? Отношение к европейцам, как мы помним, менялось на протяжении веков. Еще задолго до Петра Иван Грозный вел активную торговлю с англичанами, попутно пытаясь добиться руки и сердца английской королевы. (Вот, кстати, куда смотрят любители альтернативной истории? Вот это было бы объединение, а? Вот так держава! Все моря и все земли! Да ей бы и воевать не пришлось для захвата мирового господства!) А при Алексее Михайловиче иностранцы в Москве стали делом привычным, это были как торговые
– Да, мне всегда нравилось в Петре, что он так решительно с церковью боролся, - как бы про себя пробормотал Ленин.
– В век дворцовых переворотов иностранцы отыгрываются, такие личности, как Бирон и Миних, пытаются узурпировать власть, пользуясь постельным доверием императриц. Все это заканчивается логичным итогом - во главе государства становится чистокровная немка София Августа Фредерика, известная нам как Екатерина Великая. И ее народ полюбил! И люди искренне считали ее матерью всех подданных. Параллельно в то время пошла мода на Францию, все дворянское сословие стало говорить по-французски, использовать убранство в своих поместьях также на французский манер (хотя, были ведь и английские парки - тоже термин с тех времен). Мы грязные и глупые, а вот Европа - образованная, передовая, не догнать нам их! Но идиллия кончилась - в 1812 году произошло вторжение Наполеона, и французы нам стали басурманами. Что было далее, можно в подробностях узнать как в исторической, так и художественной литературе. Нас интересует здесь именно национальный момент. Вхождение в Париж привело к резкому всплеску патриотизма. Мы более не задворки Европы, что нам на нее смотреть и равняться? Но смотреть пришлось. Уж больно интересны были европейские порядки - крестьяне свободны, граждане имеют права, существуют такие любопытные органы власти, как Парламент. И вызревает заговор, заговор среди людей из высшего слоя, но думающих о всеобщем равноправии, названный впоследствии восстанием декабристов. Последующие брожения девятнадцатого века, самым ярким из которых стало движение народовольцев, оказались с одной стороны глубоко национал-патриотическими, с другой - все большая часть просвещенных людей оказались под влиянием почерпнутых из Европы социал-демократических тенденций. В это время шел популярный спор - эксперты поделили себя на лодки славянофилов и западников и сообща ищут путь развития России. Но девятнадцатый век - это и кавказские войны. Побороть имама Шамиля оказалось сложнее, чем Наполеона. И именно отсюда растут идеи нынешней враждебности тех же чеченцев к русским. Русские первые пришли к чеченцам навязывать свои порядки, но не наоборот. Миграции были слабы, ввиду слаборазвитости транспортных коммуникаций, и с чужими культурами сталкивались именно пытаясь захватить новые земли. Чукчи отчаянно боролись за свою национальную самобытность, оставаясь по сути независимыми (при покровительстве экстремальных погодных условий, в первую очередь), но и у них были слабости - их покорили не войной, а торговлей. А ведь в понимании чукчей лишь чукчи - люди. Русские - специальный переходный вариант, созданный богами для торговли с чукчами, а соседи - эвенки или коряки - вообще не относились чукчами к когорте 'люди'. Ох и не зря говорят - чем меньше народ, тем ярче выражен его национализм! Но слышали ли Вы об ижорском национализме? Если ингерманландская тематика хоть как-то выделяется и подает себя, то те же вепсы особо никому себя и не противопоставляют. Польша, точнее та часть, что перепала Российской Империи, яростно боролась за свою независимость. Восстания вспыхивали постоянно - но в итоге, когда появилась Государственная Дума, то мы можем обнаружить в ее составе партию 'Польское коло', отстаивающую национальные интересы.
– Да, была такая. Но на мой взгляд подобная партия противоречит признаку выборов, партии должны формироваться по идеологическому принципу. Понятно, что за нее будут голосовать только в пределах местности, и многие рабочие будут одурачены, потому что партия не защищала интересы польских рабочих, а отстаивала интересы польской буржуазии.
– Финляндия пользовалась беспримерной автономией, что уже не понравилось русским националистам, ставшим искать варианты для русификации. В самой Финляндии тогда тоже шли интересные процессы - освобождение из-под власти Швеции вело к искоренению шведских традиций, и хотя до сих пор шведский язык остается государственным, именно в то время появилось такое явление, как фенномания. Да, финский язык окончательно утвердился в Финляндии на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков! После революций националистические элементы не ушли в подполье. Например, на Украине в период безвременья власть захватил Симон Петлюра, создавший Украинскую Народную Республику (кстати, не кажется ли это дополнение, 'народная', абсурдным, так как оно подразумевает, что не имеющие такой приставки автоматом отметаются в сторону антинародных), но продержался недолго. Итак, мы подошли к времени, очень хорошо Вам знакомому. Вы отпустили Финляндию и декларировали на бумаге, что есть такое право и у Украины. Так ведь?
– Я всегда выступал за самоопределение народов.
– Но Вы писали, что нельзя отдавать приоритет одному из языков и приводили в примеры Швейцарию. Но неужели нас можно сравнивать? Я сейчас не буду комментировать Ваше определение России как 'отсталой страны', но хочу обратить Ваше внимание, что Россия создавалась именно русской культурой. Не русской нацией, нет, хоть русские и всегда были большинством, множество других национальностей принимали активнейшее участие в этом строительстве. И отличительной особенностью русской культуры, это важнее всего здесь - является русский язык.