Второе признание (сборник)

Стаут Рекс

– Абсолютно, – подтвердил Сперлинг.

– Значит, вы должны понимать, что мы не можем работать спустя рукава (конечно, я не хочу сказать, что это позволительно в других случаях). Словом, все очень серьезно. Как вам известно, мы тщательно опросили всех, кто здесь находится, в том числе прислугу, но ни на йоту не приблизились к разгадке. Никто ничего не знает, за исключением вашей младшей дочери, которая допускает (вернее сказать, утверждает), что она просила Рони приехать сюда этим поездом и встретиться с ней в некоем условленном месте на территории поместья.

Никто…

Вульф проворчал:

– Мисс Сперлинг не просила его приехать именно этим поездом. Она просто просила его приехать. Он выбрал время сам, сообразуясь со своими делами.

– Значит, я ошибся, – уступил Арчер. – В любом случае, он явился сюда из-за нее. Поезд прибыл вовремя. Он сразу сел в такси. От железнодорожной станции до ворот поместья шесть-семь минут езды, следовательно, ровно в половине десятого (ну, может, минутой позже) он был здесь. Направился ли он прямо к месту свидания или задержался на подъездной аллее, мы не знаем.

Арчер покопался в лежащих перед ним бумагах, пробежал глазами одну из них и снова поднял голову:

– Если задержался, то в то время, когда его сбили, ваша дочь, возможно, уже пришла в условленное место. Она собиралась сюда к девяти тридцати, но из-за разговора с сестрой немного опоздала: по ее мнению, минут на десять, самое большее – на пятнадцать. Ее сестра, которая видела, как она выходила из дома, это подтверждает. Если Рони задержался…

– К чему все эти подробности? – перебил его Сперлинг.

– Так полагается. Итак, если Рони задержался на аллее, а ваша дочь в момент, когда его сбили, ждала в условленном месте, то почему она не различила звук мотора? Она утверждает, что никакой машины не слышала. Мы все досконально проверили. Подъездная аллея имеет легкий уклон в сторону ворот. С места предполагавшегося свидания – полянки в зарослях – проезжающие в направлении ворот машины почти не слышны. Даже если автомобиль едет к дому, чтобы уловить звук мотора, надо хорошенько прислушаться. К тому же прошлой ночью ветер дул с северо-востока. Итак, Рони могли сбить, пока ваша дочь дожидалась его на полянке, но она действительно могла ничего не слышать.

– Тогда зачем было столько об этом разглагольствовать?

Арчер был само долготерпение:

– Затем, что разглагольствовать больше не о чем. Не считая вашей дочери, больше никто не сделал никаких заявлений. Никто ничего не видел и не слышал. Мистер Гудвин не добавил ничего существенного. Он уехал из дома без десяти десять… – Арчер взглянул на меня. – Насколько я понимаю, вы назвали точное время?

– Да, сэр. Садясь в автомобиль, я по привычке всегда сверяю часы на приборной панели со своими наручными часами. Было ровно девять пятьдесят.

Арчер опять повернулся к Сперлингу:

– Он уехал в девять пятьдесят и отправился в Чаппакуа, чтобы позвонить, не заметив на аллее ничего подозрительного. Через тридцать – тридцать пять минут он вернулся, опять же ничего не заметив, – короче говоря, ничего существенного его показания не добавляют. Кстати, его машину ваша дочь тоже не слышала – или слышала, но не помнит.

Сперлинг

был мрачен, как туча.

– Мне по-прежнему хочется понять, отчего вы сосредоточили внимание именно на моей дочери.

– Я тут ни при чем, – возразил Арчер, – таковы обстоятельства.

– Обстоятельства?

– Ваша дочь была близким другом Рони. Она говорит, что не была с ним помолвлена, но… э-э-э… встречалась с ним. Их дружба часто… э-э-э… обсуждалась всей семьей. Именно ее увлечение вынудило вас прибегнуть к услугам Ниро Вульфа, а ведь он не утруждает себя пустячными расследованиями. Однако вчера это дело привело его сюда, и…

– Неправда! Он явился с требованием, чтобы я оплатил ущерб, причиненный его оранжерее.

– Но, по его мнению, это происшествие было напрямую связано с его работой на вас. Все знают, что его трудно выманить за порог. Итак, состоялось долгое семейное совещание…

– Никакое не совещание. Он слова никому не дал сказать. Только гнул свое, будто я должен заплатить за ремонт оранжереи…

Арчер кивнул:

– В этом вы все солидарны. Кстати, к чему вы в итоге пришли? Будете платить?

– Это имеет какое-нибудь значение? – подал голос Вульф.

– Вероятно, нет, – кротко согласился Арчер, – просто вас наняли расследовать другое дело, и я… Что ж, я снимаю вопрос, если он представляется вам неуместным.

– Нисколько, – заявил Сперлинг. – Я оплачу ущерб, но не потому, что обязан это сделать. Доказательств того, что разгром оранжереи как-то связан со мной и моими делами, нет.

– Значит, это меня не касается, – снова уступил Арчер. – Но факт остается фактом: вчера произошло какое-то событие, заставившее вашу дочь вызвать сюда Рони, чтобы объявить ему о разрыве. Она говорит, что их отношения доставляли ей слишком много неприятностей, и в конце концов она решила их прекратить. Вполне правдоподобно. Больше того, эта версия не вызывает у меня недоверия. Вот только, к огромному сожалению, ваша дочь приняла это решение в тот самый день, когда Рони был сбит насмерть, причем сбит при обстоятельствах, которых никто не в состоянии объяснить и за которые не с кого спросить.

Арчер подался вперед и проникновенно заговорил:

– Послушайте, мистер Сперлинг. Вы отлично понимаете, что мне не хочется причинять вам беспокойство. Но есть такие вещи, как служебный долг и ответственность. Кроме того, я существую не в вакууме. Отнюдь! Мне трудно сказать, сколько людей знают об отношениях вашей дочери с Рони, но такие есть. Прежде всего, это трое ваших гостей, один из которых – известный радиожурналист. Что бы я ни предпринял, люди все равно решат, что смерть Рони так или иначе связана с вышеупомянутыми отношениями, и, если я попытаюсь закрыть на это глаза, меня попросту вышвырнут из округа. Я должен во что бы то ни стало раскрыть это убийство, и я это сделаю. Необходимо выяснить, кто и почему прикончил Рони. Если окажется, что это был несчастный случай, я буду рад больше всех. Тем не менее я обязан установить виновника. Неприятная предстоит работенка…