Второе рождение Жолта Керекеша
Шрифт:
– Погодите, – сказал он и бросил Ольге поводок добермана. – Так ничего не выйдет!
Изготовившись для прыжка, он, как вратарь, метнулся вперед, стараясь схватить за заднюю ногу черного волкодава. Удачной оказалась только вторая попытка. Чаба резко рванул собаку на себя. На помощь ему бросился блондин, сгреб овчарку за ошейник, и она, оскалившись, взвилась в воздух.
– Спасибо, Чаба!
Жаждавший мщения боксер снова хотел броситься на Багиру, но поводок уже был в руках хозяина.
– Какая муха их укусила? – спросил Чаба.
Парни, тяжело дыша, лишь пожали
– Надо будет скрепить зажимами, – спокойно сказал парень с красным лицом.
Боксер не хромал. Он угрюмо брел у ноги хозяина.
Жолт не спускал с них глаз. Он ждал, что черноволосый подойдет к блондину и врежет ему за то, что тот спустил собаку. И будет прав, думал Жолт, потому что Томми был на поводке и вырвался только во время схватки. Теперь боксера надо вести к ветеринару. Кому-то придется платить.
Черноволосый действительно подошел к блондину. Жолт не спускал с них глаз. Но ничего не произошло. Ребята тихо перекинулись словами, нагнулись, ощупали ногу Томми, потом попрощались, и коренастый увел боксера.
Жолт разинул от изумления рот.
Он бросился к Ольге, уговаривавшей Кристи прыгнуть через какое-то невысокое препятствие.
– Ты видела? – взволнованно спросил Жолт.
– Собаки сегодня как будто взбесились, – пояснила Ольга. – Наверное, от жары.
– А кто будет платить ветеринару? Ведь боксера потрепали всерьез.
– Платить будет Иштван. Хозяин Томми. Томми самая драчливая собака на горе Шаш.
– Но это несправедливо. Он держал собаку на поводке, она сама вырвалась…
– Иштван умышленно ее отпустил.
– Неправда! – сказал Жолт запальчиво. – Я сам видел…
На лице Ольги блестели капельки пота, губы были ярко-пунцовые. Она улыбнулась с долей высокомерия:
– Вот что, Жолт. Когда собака на поводке, а на нее набрасывается другая, ту, что на поводке, полагается отпустить.
– Зачем?
– Чтобы она могла защищаться. Это же совсем просто. Ну, пошли, посмотришь, как работает Жюльетта!
Жолт скривил губы. Жюльетта! Конечно, легавая. А кого интересуют легавые! Багира – вот это собака!
– Здесь все любят своих собак, – тихо сказала Ольга, словно прочитав мысли Жолта.
Жолт промолчал. И стал смотреть дрессировку служебной собаки. Работала она изумительно. Отважно бросалась на «жулика», решительно хватала его за руку и по команде вмиг отпускала. Успех у нее был огромный. Однако Жолт от этого веселее не стал. Низкорослая, но грациозная Жюльетта ничем не походила на его «семейную» собаку. Ольга говорила, что Зебулон пока робок, но потом от его робости не останется и следа, потом он привыкнет к городу и характер его изменится. Жолт горько смеялся в душе. Для чего ему это потом, когда вот здесь, рядом, – Сулиман и Багира, а в сравнении с ними, свирепыми и красивыми, Зебулон всего лишь жалкое неуклюжее существо. А все папа с его несуразным юмором. Купил бы уж лучше козу!
Глава V
«ТЫ ПРОСТО ГАДЕНЬКИЙ ХУЛИГАН!»
Вырвавшись из сонных кошмаров и все еще вздрагивая от внезапно накативших рыданий, Жолт проснулся весь в холодном поту. «Кажется, я реву», – отметил он с удивлением и сел на тахте. Солнце сияло, а у него перед глазами носились красные сверкающие круги. Одурело горланил приемник – женский голос был нестерпимо знаком. Почему он так вопит?
Упрячу в мешок свою печаль —Уроню его с моста в Дунай.– Роняй, черт с тобой, роняй, но зачем так зверски орать!
Жолт ощупал свою голову: она была нормальной величины. А ему казалось, что голова адски распухла и болтается из стороны в сторону. Потом он испуганно взглянул на ноги. Ноги были на месте. «Мне мерещилась всякая ерунда», – подумал он и прислушался: теперь пел хриплый бас. Жолт старался забыть страшный сон, но сонные видения вцепились в него мертвой хваткой. Снились же ему крысы. Он откинул матрац, и в ящике для постели увидел крыс. Их было целое стадо. Какая гадость! Он хотел вскочить, но во сне ведь не вскочишь!
«Что у меня с головой? – окончательно проснувшись, думал Жолт. – Я, наверное, заболел. Может быть, подскочила температура или что-нибудь там еще. В ушах звон. А вдруг это бешенство?.. Но рана на запястье ведь побурела и стала как хлебная корочка. Значит, воспаления нет. Ага! Гора Шаш! Такого скопища собак я еще ни разу не видел. Да это же настоящие звери: жестокие, свирепые, беспощадные. Правда, я знал, что есть на свете собаки, как Сулиман и Багира. И они действительно есть. Надо бы показать их папе. Если вам хочется видеть настоящих собак, пожалуйста, – их можно увидеть на горе Шаш. Но мне сейчас нужно другое: я хочу знать, почему в доме такая мертвая тишина».
Жолт с трудом приподнялся. На столе лежала записка.
«Жолти! Черт бы побрал все твои художества! Тебя нельзя было добудиться. Сперва я решила, что у тебя жар, но жара нет…
Желая хорошенько порадовать семью, ты, судя по всему, поставил новый рекорд по свинству. Меня просто снедает любопытство: как попала к тебе в постель пятисотграммовая гиря? И еще есть вопросы, которые мне бы хотелось тебе задать. Оставайся в постели. Часов в двенадцать приду. Магда».
И тут в его памяти всплыл вчерашний день.
Они встретились с Дани на проспекте Арняш и сразу схватились.
– Зачем тебе этот Хенрик? Он же настоящий ублюдок. Посмотри на его рожу! – сказал Дани.
– Рожа, правда, чуть-чуть кривая, зато ловкости тьма.
– Да, ловкости тьма: одной рукой берет чашку кофе.
– Знаю я, почему ты завел этот треп. Просто-напросто ты боишься! А если так, то катись. Скатертью дорога! Беги домой к своей подружке гитаре.
– А у меня новая гитара, старик. Звучит восхитительно. Но сегодня желание бренчать унеслось.