Второе рождение
Шрифт:
Догадываясь, чем попахивает ситуация, Артем решил пойти ва-банк.
– Надо же, – усмехнулся он, – а я вот слышал, что вас нелегко запугать – значит, врет молва!
– Кто вам сказал, что речь идет о запугивании? – вопросительно вздернула бровь Горина, но по тому, как ее толстые пальцы сжимали ручку, грозя ей открытым переломом в области «талии», было очевидно, что адвокат блефует. – Мне казалось, что дело интересное и перспективное…
– А теперь вам так уже не кажется? – перебил Карпухин. – Как, однако, быстро вы меняете свои решения и подводите клиента!
– Я всегда выполняю обязательства! – взорвалась Горина, и Артем понял, что избрал правильную тактику. Она ни за что не обратилась бы в правоохранительные органы за защитой – слишком сильна взаимная неприязнь институтов следствия и защиты, но теперь, когда эти самые органы пришли к ней, Горина получит возможность пожаловаться.
– Тогда признайте, что вы боитесь, – мягко предложил подполковник.
Она не сразу ответила, а когда все же сделала это, на ее лице было выражение обреченности.
– Ладно, – сказала адвокат, отшвыривая от себя несчастный канцелярский предмет, – воля ваша: я действительно боюсь. Не за себя, – тут же добавила она, будто опасаясь подозрений в трусости.
– Угрожали кому-то из вашей семьи? – догадался Артем.
– Моим детям. Представляете, я ведь судилась с большими корпорациями, с фармацевтическими и строительными фирмами, но с такой наглостью столкнулась впервые!
Карпухин видел, что женщина возмущена, зла и одновременно растерянна, поэтому молчал, давая ей возможность выговориться.
– В юности мне хотелось стать адвокатом по уголовным делам, – продолжала Горина, – но потом я поняла, что это сопряжено со слишком большой опасностью. Куда приятнее, да и доходнее, чего уж скрывать, заниматься тем, чем я занимаюсь сейчас: клиенты мне благодарны, а я, помимо денежного вознаграждения, получаю еще и моральное удовлетворение от того, что богатые платят по счетам за свой беспредел! Мне знакомы организации типа «Родуницы», и я даже обрадовалась возможности наказать этих мошенников и вымогателей. С одной стороны, дело не слишком крупное, но я терпеть не могу беспардонных людей!
– Кто именно вам угрожал? – спросил Артем. – Александра?
– О нет, не она, – скривилась Горина. – Эта дама так ни разу и не проявилась, однако ей каким-то образом стало известно, что я навожу справки.
– Понимаю, – медленно произнес Карпухин. – Вы встречались с тем, кто угрожал вам?
– Нет, – покачала головой адвокат. – Но с некоторых пор мне регулярно названивают.
– Что именно они говорят?
– Все, что могло бы заставить меня поступить так, как им выгодно. К примеру, какой дорогой моя старшая дочь ездит в институт. Или где живет репетитор моего сына по математике. И даже о том, как выглядит моя собака и как опасно в наше время выгуливать животных, когда вокруг столько агрессивных людей, ненавидящих братьев наших меньших.
– И вы верите в то, что угрозы реальны?
– Ну, собаку-то мне отравили – это неоспоримый факт.
– Неужели? – пробормотал Карпухин. – Примите мои…
– Не стоит: песика, слава богу и нашему ветеринару, удалось спасти, но этот случай заставил меня задуматься.
– Вы уверены, что этот акт вандализма был направлен именно на вашу собаку?
– Абсолютно! Кто-то разбросал колбасу прямо под моей дверью: не успел Тарзан выскочить на площадку, как наткнулся на нее и налопался, прежде чем я успела его остановить.
– Почему они прицепились именно к вам, а не к самой Кочкиной, ведь именно она является инициатором иска?
– Потому что понимают, что только я смогу раскрутить это дело, ведь я – лучшая, – спокойно ответила Горина.
Артем вспомнил все то, что знал об этой женщине: по-видимому, так оно и есть, она не хвалилась.
– «Родуница» – не просто какая-то там община, – продолжала Горина. – Судя по тому, что мне известно на данный момент, это самая настоящая секта! Ее адепты, как и сама руководительница, заинтересованы в моем устранении. До того, как начались угрозы, парочка бабенок сидели в зале на открытом слушании, а потом подошли, как они выразились, «пообщаться». Боже, я как только их в зале увидела, сразу поняла, что они собой представляют: как будто старообрядцы из тайги прискакали в платках, в передниках!
– И о чем же вы говорили?
– О том, сколько будет стоить проиграть дело, разумеется.
– Вот так вот прямо?
– Они не миндальничали. Кстати, должна вам заметить, что руководители «Родуницы» – отнюдь не идиоты, и они отлично понимали, что лучше всего, если Кочкина проиграет, а не просто лишится адвоката.
– Вы о том, что тогда она не сможет снова подать в суд?
– Разумеется. Дело будет проиграно, и моей клиентке придется утереться рукавом и забыть и о потерянных деньгах, и о моральном ущербе.
– Вы отказали им?
– А вы как думаете? – с возмущением всплеснула руками Горина. – Конечно, все вы, следователи, считаете нас, адвокатов, продажными и беспринципными людьми…
– Я вовсе так не считаю! – поспешил реабилитироваться Карпухин, хотя в глубине душе сознавал правоту собеседницы.
– Значит, вы – исключение, – криво усмехнулась она. – Да мне после этого липкого разговора только еще больше захотелось разобраться с их шалманом!
– А потом на вас стали нападать?
– Точно. И, должна признать, они своего добились. Но подставлять свою клиентку я не стану: отказавшись от дела, я попытаюсь объяснить ей, что оно того не стоит, ведь другой адвокат может оказаться более сговорчивым, чем я, и согласиться на условия сектантов. А тогда Кочкина больше потеряет, нежели приобретет!
– Вы правы, что не хотите в этом участвовать, – кивнул Артем. – Я на данный момент посоветовал бы то же самое.
– На данный момент? – переспросила Горина. Как хороший адвокат, она знала цену словам и понимала, что просто так они не вылетают, особенно у такого человека, как Карпухин.