Второе рождение
Шрифт:
Настроение было отвратное.
– Товарищи, пока все здесь, прошу вашего абсолютного внимания, – не вставая, со своего места, спокойно провозгласил Евгений Борисович. – У нас стоит задача за три недели вскрыть площадь в шестьсот квадратных метров на четырёх участках, по которым пройдёт одна из ниток газопровода «Северный поток-2». Нас здесь всего двадцать четыре души. То есть расслабляться будет некогда. Обнадёживает то, что большую часть раскопов и шурфов будем делать на бывшей пашне, лесом поросшей, где ничего не должно быть. Но есть один участок, в отношении которого есть подозрение, что мы неожиданно найдём там памятник. Если мы его найдём, то придётся в установленные сроки его раскапывать. Консервировать нам ничего не дадут, весной сюда придут бульдозеры, а первого сентября мы уже должны перебраться под Великий Устюг. Поэтому сейчас старшие наберут себе команды. Девочек на помойку и в камералку отрядим по мере поступления материала, а пока все идут в поле. Старшими у нас назначаются Александр Викторович, на дальние шурфы, Максим, Григорий Сергеевич на углежогные ямы, Елена Анатольевна на основную трассу. Если есть предпочтения, кому с кем идти – обращаться напрямую. Кто не определится – того сам распределю. Пойдёте, куда родина пошлёт. Машина в распоряжении Максима. Вопросы есть? Не забываем сигареты, кто курит. Выход через десять минут.
Возникла небольшая сутолока, шумно и одновременно все начали вставать, собирать посуду.
– Виктор! Готов? Идёшь с нами на дальние, – однозначно сообщил Анатолий. – Иди за мной, загружу тебя инструментами, раз уж взялся я о тебе заботу проявлять.
Вслед за напористым Анатолием Виктор тяжёлыми ногами послушно подошёл к выцветшей хозяйственной палатке, где Катя выдала ему в каждую руку по неожиданно увесистому рюкзаку. Виктор аж ойкнул, когда Катя без видимого усилия передала ему поклажу, но тяжесть их показалась непомерной с утра.
– Силы у тебя ещё слабые. Воспрянь! Это вам еда и чистая вода на весь день, – сообщила Катя.
– Витя! Ну, ты где? – окрикнул Анатолий. – Держи лопаты!
– Да куда, у меня еда!.. – начал было возмущаться Виктор.
– На плечи рюкзаки! Держи! – лопаты со звяканьем рассыпались. – Топор возьми. Будешь доброй феей. Дядя Саша! Колов сколько надо будет? Двенадцать хватит? Или лучше шестнадцать? Понял, двадцать, так двадцать, – и Анатолий начал звякать кусками окрашенной в красный цвет арматуры по полметра длиной. – Совков четыре, ванночек не нужно… – приговаривал Анатолий.
Через четверть часа малопонятной сутолоки начали движение в лес вчетвером. Александр Викторович, чернобородый черноволосый высокий мужик с пронзительными голубыми глазами, Анатолий, крепко сбитый Пётр, сосед Лёши по палатке, поставленный Оксаной в очередь на усыновление, и Виктор, в хмуром состоянии духа и чувством тяжести в каждой мышце. Все оказались неожиданно тяжело нагружены, и при этом все, кроме Виктора, порадовались, что ушли налегке…
– Такое вот оно, суровое северное лето – шутливым, пониженным, как у деда мороза, голосом, сказал Александр Викторович. Он шёл первым в густом сыром тумане. Настолько густом, что следом за идущим оставался не закрытый проход – Два дня мочить будет…
– Я смотрел, на день опять дожди будут, как всегда. А на шестнадцатое тепло обещают, – сообщил Пётр.
Виктор уже не первый раз слышал про день, но не мог понять, почему день как-то отделяют от остального времени. Поэтому решился спросить.
– А день – это со скольки до скольки считается?
– День не считается – день отмечается… – начал Пётр, и его перебил-дополнил Анатолий:
– Непременно радостнее Нового Года. Не просто день, а День с большой буквы!
– Да, это очень значительное событие для всего копающего состава, – с вежливой интонацией продолжил Александр Викторович, на правах старшего взявшийся разъяснить всё как положено, без возможных шуток. – Пятнадцатое августа отмечается неофициальный праздник «День Археолога». Пятнадцатое января – камеральный праздник, а пятнадцатое августа – полевой. До этого ещё двенадцатое августа отмечают «день бересты», но не так широко. В основном, в окрестностях Новгорода Великого, и у нас тут, поскольку раньше мы входили в Новгородскую губернию.
Александр Викторович притих. Перешагивая через лесные коряги, обходя особенно глубокие лужи. В наступившем молчании слово опять взял Пётр.
– Обычно это такой «день дедовщины». Вечером устраивают посвящение в археологи, а весь день идут прикольные инициации новичков, типа поиска вопроса, ответ на который «девятнадцать». А вечером целование лопаты. И официальная отмена сухого закона, в пределах разумного.
– Ну, да, это необходимое, как показывает многолетняя практика, послабление. Потому что народ всё лето в лесу, в поле, постепенно звереет, – уточнил Александр Викторович. – А иногда приходится и до октября копать, поэтому нужна определённая разрядка. Шестнадцатого, обычно, даже дают выходной. Это, как правило, единственный выходной за весь период, кроме вынужденных простоев. Но в этот раз вряд ли получится. Затянули смежники в этот раз, поздно на этот участок дали открытый лист, придётся нам все дни поработать.
– Надо, значит, надо – сказал Анатолий. – Мне всегда шестнадцатого как-то отдыхать не нравилось. Вот честно! И так, обычно, погоды никакой, ещё с похмелья, сидишь целый день у костра, от безделья страдаешь. Уже, обычно, все разговоры переговорены, все книжки прочитаны, все песни перепеты, анекдоты пересказаны. И сидишь так, молчишь, в огонь пялишься. И все ждут утра, чтобы пойти поработать.
– Мы в один год купаться ходили. Проверяли, помогает ли с похмела – вспомнил Пётр. – Потом из воды до лагеря так и шли под дождём в плавках. Нормально…
– Кто у нас добрая фея? – спросил шедший впереди Александр Викторович, – загуби-ка эти осинки, а то мы не пройдём.
– Виктор! Вперёд! У тебя же топор – подогнал Анатолий.
– А почему добрая фея? При чём тут топор? – не понял Виктор.
– Ах, юноша, как же мало вы знаете о добрых феях – под дружный смех выдал Анатолий. – Анекдот такой.
Александр Викторович, не дожидаясь окончания беседы, забрал у Виктора топор и в несколько движений срубил молодые деревца и кинул на раскисший участок тропинки. Потом ещё несколько штук кинул поперечно.
– Можно идти.
С разговорами о всяких пустяках шли уже почти час. Комары роились в лиственных участках леса, висели густым облаком, и почти отсутствовали в хвойных. В разговоры как-то незаметно втянулся Виктор. Чувствуя дикую усталость, поинтересовался, далеко ли идти.
– Всего до самой дальней точки шесть километров. Начнём с дальних участков, чтобы потом далеко не ходить. Сейчас мы уже почти четыре километра прошли – сверяясь с топографическим планом и джи-пи-эс-навигатором, сказал Александр Викторович.
– Это что, мы двенадцать километров за день пройдём?! – ужаснулся цифрам Виктор.
– Ты слишком просто смотришь на вещи. Не просто двенадцать, а двенадцать километров по лесу, под нагрузкой, а между делом землю покопаем.
– Это каждый день за шесть километров ходить? – продолжал Виктор разматывать начинающуюся истерику нытика.
– Нет. Завтра на пять пойдём. Километр сегодня прошурфим.
– Предлагаю минутную остановку с целью посещения угла двора – беспардонно влез разговор Анатолий.