Второстепенный: Торг
Шрифт:
О’кей, всё понятно. Я прикрыла глаза, вспоминая страницу из медицинской карты Златовласа, настраиваясь на его тело. Так, а теперь аккуратно телекинезом пережимаем вот эти три непонятных трубочки…
Змей не договорил – хлопнулся обратно на кровать, закрыв глаза, прямо посреди пафосной ноты. Альвах одним гибким движением освободился и отполз подальше, сворачиваясь в комок и вытягивая шестипалые руки в странном жесте. Его странные, словно бы стеклянные ногти засветились, под кожей, в центре ладоней запульсировали пучки оранжевого света. Его не била дрожь – он просто не дышал и щурился. Вокруг кровати вспыхнул щит. Но Змей не шелохнулся.
– Что? Да, это не по правилам – прерывать искусительную речь змея, но так и я не Ева, чтобы его слушать! – воскликнула я. – Вот и вырубил. Спит он. Правда, сколько проспит – не знаю, так что приложи сверху чем-нибудь посильнее.
Альвах приложил, помедлил, оценивающе рассматривая меня прищуренными глазами, и поднялся, вновь превратившись в величественного Трандуила. Бабочки очнулись и вновь запорхали над ним. Блин, как он живет с этим бесконечным мельтешением?!
– Он назвал тебя внуком, - он подошёл ко мне и всмотрелся в глаза. Меня пронзило странное чувство, очень похожее на то, какое было от Безликого судьи. – Как странно. Ты похож, очень похож, но я не узнаю тебя. И эта сила… Мы никогда не владели ею, наша кровь лишь усилила то, что и так принадлежало людям. Ты полубог? Дух в человеческом обличье?
Он схватил меня за подбородок, низко наклонился, всматриваясь так, словно пытаясь вынуть душу. Пальцы у него оказались странно гладкими, жёсткими и холодными, словно меня трогала отполированная деревянная статуя.
– До недавнего времени я полагал себя обычной человеческой женщиной безо всякой магической лабуды! – вспылила я, отбросив его руку.
– Обычной человеческой женщиной… - эхом повторил Альвах. – Но ты заступился за меня, как за сородича. И ты похож на нас. И… чем дольше я смотрю на тебя, тем всё сильнее мне кажется, что мы уже когда-то встречались… Я подумаю над этим.
Он выпрямился, отступил, отвёл взгляд. «Так и быть, живи», - словно наяву услышала я и сглотнула, запоздало сообразив, что Альвах мог прикончить меня прямо на этом самом месте и ничего бы ему за это не было.
– Я… могу идти?
– Нет, - равнодушно сказал Альвах и подошёл к самой границе щита, всматриваясь в расслабленное лицо. – Сначала верни моего брата.
– Но…
– Сейчас же.
И в его голосе звякнуло такое, что спорить и оправдываться как-то сразу расхотелось. Я тяжело вздохнула и потёрла лоб, пытаясь собраться с мыслями. Как назло, в голову лезла только молитва об изгнании дьявола, причём обрывками и на латыни. Ха-ха, интересно, она бы сработала?
– Так… Мне нужно уснуть, - сообразив, что против дедули можно выставить только бабулю, сказала я и едва успела добавить, что нужна фаза быстрого сна, как Альвах одним взглядом отправил меня в глубины подсознания.
– Времени тебе – до заката, - услышала я…
…И открыла глаза.
Тёмный двор был залит лунным светом. В сарае на своих насестах мирно спали куры, в стойле дремали пушистые беленькие овцы. Зоя неторопливо жевала большое красное яблоко и бросала им в корм какое-то зерно, запуская руку в большой карман весёленького жёлтого фартука, который… висел на Злате. Да, эльф выглядел донельзя глупо: белые штаны и вышиванка, в которых я узнала своё косорукое творчество, и жёлтенький женский фартук с оборочками. Судя по растерянному, заспанному и немного злому лицу, Злат прекрасно осознавал всю нелепость наряда, но с Зоей не спорил и послушно ходил следом за ней, протягивая зерно по первому же требованию. В проходе между сараями виднелся кусок сада и большой пень, покрытый мхом, который чуть серебрился в лунном свете.
– А где бабуля? – спросила я.
Зоя остановилась, сверкнула весёлой, чуть ехидной улыбкой и звонко хрустнула яблоком.
– Я за неё, - ответила она.
Злат смачно зевнул, блеснув зубами, и присел на крыльцо. Его рука потянулась к фартуку и бросила в рот зерно. Меланхоличный, сонный, от каждого зевка он совершенно по-кошачьи прижимал уши и выглядел совсем слабым, утомлённым. Куда вот его такого девать прикажете? Только обнять, гладить по голове да плакать.
– Зачем мы так рано встали? – ещё раз зевнул он и зажевал новую порцию зерна.
В отдельном сарае раздалось нетерпеливое мычание и звон. Дверь распахнулась, из тёмных глубин вылетело ведро, орошая землю белой молочной волной, и приземлилось прямо на Зою. Та шлёпнулась, выронив яблоко и обняв ведро. Злат чуть зерном не поперхнулся. Я подскочила.
– Зорька, ах ты, паскуда такая! – завопила бабуля. – Удавлю мерзавку! На котлеты пущу – будешь знать, как пинаться!
В тусклом свете керосинки, стоящей в глубине сарая, было видно, как она схватила большую белую корову за рог и от всей души зарядила ей в могучий лоб.
– Му-у! – жалобно ответила Зорька и мотнула хвостом.
– Чтоб ты ещё раз...
Зоя глянула в ведро и бодро крикнула:
– Ба, тут ещё осталось!
Бабуля выпустила несчастную корову, напоследок пригрозив холодцом, и схватила керосинку. Ей-богу, когда она вышла и закрыла сарай, изнутри дверь чем-то подпёрли!
– Осталось? Чудесно!
Из недр бабулиного фартука показалась большая деревянная кружка. Зоя ловко перелила парное молоко в него, и кружка перекочевала прямиком под нос Златовласа.
– Пей, - приказала бабуля.
Эльфа аж перекосило от отвращения.
– Это? Выпить?! Я вам не млекопитающее!
– Ты выздороветь хочешь или нет? Пей, я сказала!
Она сунула кружку в шестипалые руки. Злат их вытянул, отворачиваясь. Молоко вызывало у него все оттенки негатива.
– Не буду!
– Так… - бабуля грозно упёрла руки в боки, нависла над эльфом всеми своими пышными телесами, тот испуганно съёжился, зыркнул на меня огромными глазами, явно умоляя о помощи. Кое-как связанный ворот разъехался, показалось костлявое плечо с острыми ключицами. Бабуля вздохнула и сбавила тон, заговорила ласково, как с маленьким ребенком: – Давай-ка ты не будешь мотать нервы бабушке, а быстренько выпьешь невкусное лекарство и пойдёшь баиньки? А бабушка тебе за это напечёт вкусные пирожки с картошечкой, как ты любишь?
Злат опешил настолько, что перестал отпихивать кружку с молоком. Похоже, так с ним ещё никто не разговаривал. А бабуля ещё и закрепила эффект, погладив его по макушке.
– Ты же хороший, ты же хочешь сделать мне приятно, правда? И здоровым быть куда лучше, чем больным, да? – она медленно поднесла кружку к его рту, Злат, как загипнотизированный, сделал глоток. – Да-да, вот так, понемножку, во рту не задерживай. Ах ты лапочка моя, молодец какой! На ягодку, заслужил. А теперь пошли баиньки. Давай, вставай. Хочешь, я тебе колыбельную спою?