Второстепенный: Торг
Шрифт:
Корион затаил дыхание. Опустится или нет? Альварах не трогал невинных. Успел ли Вадим совершить что-то, за что чары смогут зацепиться?
Узнать этого Корион не успел – веки потяжелели, и кошмар приветливо распахнул свои объятья.
Глава 11. Грехи
Корион проснулся резко, как раз в то мгновение, когда Вадим с криком сел на постели.
– Нет! Я не виноват!
По его лицу катились слезы, по телу пробегала нервная дрожь. Он осмотрелся диким взглядом и с облегчённым вздохом рухнул обратно на подушки.
– Приснится же такая гадость… - прошептал он и потянулся к тумбочке. Тихо чертыхнулся, поняв, что никаких часов
– Сейчас половина четвёртого утра, - хриплым голосом подсказал ему Корион. – Можете спать спокойно. Кошмаров больше не будет.
Куда-то глубоко под сердце кольнуло острой иглой то ли разочарования, то ли жалости. Что же такого он натворил, что кричал не хуже Олли? А ведь за плечами Олли была целая кровная месть и многолетние издевательства над последним уцелевшим – мальчиком, на момент свершения мести только сменившим клыки.
Корион вздохнул, пытаясь вспомнить собственный сон, и, к облегчению, понял, что не помнит подробностей. Снилось что-то мутное, тяжёлое, душное, ничуть не прогнавшее усталость, но что – неизвестно. Скорее всего, это были отголоски Круга Мира, чужое, не его.
Вадим понятливо протянул: «А!» - закрыл глаза и снова открыл.
– Стоп. Вы знали!
Корион не стал отнекиваться.
– Это наказание Альвараха. Каждую ночь переживать преступление со стороны жертвы.
Вадим таращился на него полных тридцать секунд.
– Либо у эльтов очень крепко прибита крыша, либо её нет совсем, - с непонятной интонацией протянул он.
– Я подозреваю второе. Шиза с Фогруфа начинается, с Комнаты Испытаний.
Корион потянулся и натянул покрывало на озябшие плечи. По утрам в замке было прохладно, да и не стоило дразнить пубертатного подростка лишний раз.
– Волхов, позвольте вам напомнить, что мы не люди.
– И? Психика от нервной системы зависит, а тела человеческие!
– Волхов, эльты становятся шизофрениками с той же частотой, с какой аутисты – актёрами. Так понятнее?
– Понятнее, - буркнул Вадим и отвернулся, спрятавшись под одеяло так, что наружу торчала только лохматая макушка.
– Когда приходит вина, сны уходят. С раскаянием выход становится свободным.
– А если невозможно испытать вину? Или она, наоборот, так велика, что может убить?
– Её можно разделить.
– Так вы за этим за мной пошли! Облегчить мне душу в нужный момент!
– Нет, Волхов, я пошёл за вами, потому что вы – бомбическая личность. Без меня вы бы лопнули, и вместе с вами – весь сид. А я выпускать в мир толпу насильников и убийц не собираюсь. Пусть ещё помучаются.
Вадим тихо рассмеялся и развернулся к Кориону, выглянув из-под одеяла.
– Сэр, признайтесь, у вас всё-таки есть прикольный питомец?
– Есть. Русская борзая.
Смех стал ещё довольнее. Мальчишке явно пришлось по нраву знание игры слов.
– Спите, Волхов, день ещё не наступил.
Вадим послушно закрыл глаза. Корион повернулся на другой бок и уставился в стену. Голова была тяжёлой, но спать не хотелось. Быстро же вернулся старый страх. Чтобы хоть как-то дать мозгу отдохнуть, Корион сосредоточился на биении сердца и уплыл в дрёму. Он уже почти уснул, когда вдруг в полной тишине раздался тихий шёпот мальчишки:
– Ему было семнадцать. Он попал в аварию. И травмы были такие, что оперировать нужно было срочно, чтобы он дотянул до нормальной больницы. В тот момент на весь район было всего два хирурга. И как назло, более опытный уехал в город. Мы вызвали реанимобиль, к столу встал я... и… и… Потом я был на вскрытии.
Вадим сглотнул. Корион окаменел, боясь пошевелиться. Ему очень захотелось стукнуть себя чем-нибудь потяжелее. Ну конечно, какие грехи можно откопать у целителя?
– Мы все всё делали правильно. Я просто… просто оказался недостаточно быстрым. Просто сказался недостаток опыта. Это был мой первый труп. Виноват ли я? Мне все говорили, что нет. И когда я оказался в шкуре того парня, убедился – нет. Никто не заставлял его садиться за руль и гнать со всей дури. Он сам виноват в своей смерти. Сам. Потому что если считать иначе, я никогда больше не смогу лечить.
Первый труп. Сколько их успело скопиться на его личном кладбище? И все ли умерли не из-за ошибки?
Нельзя было Безликим отправлять сюда Вадима, осознал Корион. Или же на то они и рассчитывали? Что сверхчувствительный иномирец, да ещё практикующий запрещённые методы, просто не сможет вернуться? Нет, никто не знал, что Вадим успел собрать своё личное кладбище. Самому Кориону это даже в голову не пришло. Испытание? Проверка на невинность и чистоту помыслов? Сбор информации? Ведь Безликие поддерживали с Альвахом связь, несомненно, он им рассказывал о своих постояльцах и их успехах.
Впрочем, Златовлас после исцеления вряд ли оставит Вадима гнить в плену кошмаров. Но Корион к тому моменту наверняка перейдёт под руку Владычицы и ничего сделать не сможет. “Как будто ты вообще что-то смог бы”, - скептически подумал он. Разве что только выжить?
– Подождите, - Корион повернулся к Вадиму. Тот испуганно округлил глаза. Неспящий Корион стал для него неожиданностью. – Два хирурга на район? Район – это какая территория?
– Э-э… по территории примерно как графство, но населения гораздо меньше, кажется, раньше такое называлось уездом, - ответил Вадим и вздохнул, взяв себя в руки. – Когда я начинал там работать, нас было гораздо больше. Хорошая больница была. И роддом свой, и отдельное здание стоматологии, и поликлиника, и стационар, оборудование даже нормальное закупали. Из соседних районов к нам приезжали.
– Что же случилось?
– Дураки в администрации, - проворчал Вадим. – И реформы идиотские. Наверху называли этот процесс оптимизацией, а на деле систему тупо разваливали. Дошло до того, что нам начали план давать на больных, представляете? План на то, сколько надо переломов, сколько инфарктов. А я откуда знаю, сколько их придёт? План не выполнишь – премии не будет. Перевыполнишь – тоже плохо. Медсёстры заполняли карточки не так, как есть, а по плану. Наш старый главврач сопротивлялся, как мог. При нём один роддом пытались раз пять закрыть. А потом он ушёл – и всё. Всё позакрывали. Перед моим попаданием сюда инфекционное отделение закрыли за нерентабельностью, типа оно доход не приносит! Инфекционное! За нерентабельностью! А у нас пневмоний на тридцать семь процентов больше было, чем в прошлом году! Это как вообще?! – он вскипел и от избытка злости ударил кулаком по кровати.
– Хирургическое отделение сократили, оставили минимум, - Вадим вздохнул. – Мы уже и не оперировали никого толком, всех в город отправляли. Вызвали бы скорую тому мальчишке – они бы даже заезжать к нам не стали. А тут местные сами принесли. И как назло, буквально за неделю до этого вся семья наших хирургов погибла в пожаре. Четыре человека, хорошие, опытные специалисты. Абсолютно случайно. Мы почти месяц вдвоём работали. Штат потом набрали, конечно, но что они могут? Это мне повезло застать и хороших наставников, и нормальную практику. Меня даже по знакомству в город возили на сложные операции. А уйдёт Степан Георгиевич – и людей к специалистам даже направить не смогут. Но ничего… - он злобно хмыкнул. – В день моего попадания скандал пошёл – из одной районной больницы, кажется, где-то на Урале, все хирурги ушли, потому что устали пахать в три смены за копейки. Плюс из Китая полезла вспышка очередной пакости. Когда эта гадость до нас доберётся, как начнут олигархи умирать, тогда власти поймут, что нужно кормить не только армию.