Второй Карибский кризис 1978
Шрифт:
– Хорошо. Пошлю я его. Тогда, возможно, он не победит. Растеряет свой авторитет и уедет к себе на Малую Родину. И кому от этого будет хорошо? Мне? Это точно нет. Почему? Да потому! Если он не поднимется в глазах Министерства культуры, то кто второй, третий и остальные сезоны «Лоста» снимать будет? Кто будет буквально жить на Кубе пару лет в окружении элитной родни горкомовцев и обкомовцев? Я? Да ни за что! У меня и тут дел за гланды. Так что нужен режиссёр, который будет делать в точности, как я скажу, и который умеет снимать. «Учитель» помогал мне снимать «Терма». Он умеет и понимает, что да как. А главное, он
Исходя из этого, нет никаких сомнений в том, что такой человек мне нужен. К тому же, других подобных режиссёров, в знакомых у меня практически нет. Ну, разве что режиссёр Сигурко, который мне помогал снимать видеоклипы. Тоже вроде бы перспективный товарищ. Разумеется, ему ещё нужно учиться и учиться. Такие масштабные съёмки, как фильм и уж тем более сериал, может потянуть не каждый. Но это, собственно, не беда. Нужно взять будет его на Остров Свободы с собой. Посмотрит, как мы снимаем, подучится, а там глядишь, и станет правой рукой Хачикяна в том тропическом проекте. Хорошо придумал? На мой взгляд, очень не дурно.
Погружённый в свои мысли не заметил, как оказался у тройки моих сценаристов.
Они внимательно смотрели на меня, разглядывая с ног до головы. Улыбнулся им в ответ и посмотрел на пустой стол, на котором стояло лишь четыре бутылки минеральной воды. Кашлянул, а потом задумчиво произнёс:
– Гм…
Постоял с минуту, посмотрел на них и сказал:
– Товарищи, минеральная вода это, конечно же, хорошо и очень соответствует канве заседания. Я не раз видел, что, на подобных мероприятиях, такая вода чуть ли не обязательный атрибут. Но всё же и заведение, в коем мы с вами находимся, обижать нельзя. Иначе, если все посетители сюда будут просто приходить и, занимая столики пить воду, они разорятся. Мы их таким своим поведением, буквально, пустим по миру. Заставим нищенствовать и просить милостыню! А это, товарищи, будет не хорошо и не справедливо! Мы с вами, товарищи, не должны плодить нищих, ибо в нашей стране нищих нет! Поэтому, скажите, как на духу: почему вы не заказали обед? Потеряли деньги?
Писатели хмыкнули на мой спич и, прищурив глаза, постучали кончиками пальцев по столу.
– Нет, молодой человек, деньги мы не теряли. Просто мы взрослые люди и не привыкли, чтобы нас кормил человек, который значительно младше нас, – сказал за всю троицу Варфоломеев и обратился к своему коллеге: – Товарищ Длинный, отдайте, пожалуйста, деньги нашему режиссёру.
Длинный достал портмоне, вытащил оттуда, все три купюры, которые там были, трояк убрал обратно, а остальные две передал мне.
– Блин, – хмыкнул я, принимая двести рублей, – во вы даёте! Я, панимашь, от чистого сердца, а вы… – убрал деньги
– Что зря ходить, давайте уже останемся здесь и поработаем. Поработаем, и поедем по домам. Там и поедим. А Вы, если хотите, то закажите себе. Мы не против, – в очередной раз за всех сказал седовласый.
– Гм, – на секунду задумался я такому демаршу, а затем сказал: – Ок. Ща подойду, – двинулся к стоящему у стойки бара и поглядывающему на нас официанту.
Как оказалось официанта звали Вадик, и на вид было ему лет тридцать. Общение с ним заняло не более пяти минут. От моего странного заказа он немного прифигел, но когда я ему пообещал пятнадцать рублей чаевых, при этом помотав сотками перед носом, дабы показать серьёзность намерений, тот проникся и мигом умчался на кухню. И в этом не было ничего удивительного. Сейчас был день, и народа в заведении было мало, поэтому получить такие шикарные чаевые за пять минут на его месте захотел бы любой.
Сходил в туалет, помыл руки, умылся и, причесавшись, не спеша пошёл к своим писателям.
Приблизившись к столу, не без удовлетворения обнаружил, что официант не подвёл. На столе уже стоял суп харчо, гречневая каша с двумя котлетами, два литра виноградного сока, хлеб и салат из свежих овощей. Не успел оглядеть это изобилие и присесть, как подоспевший Вадик принёс ещё один поднос. И уже через секунду, передо мной стояла вазочка с красной икрой и мясная нарезка: язык, буженина, сырокопченая колбаса.
Поблагодарил расторопного парнишку и, взяв в руки ложку, сказал:
– Вообще-то, некоторые эстеты говорят, что в приличном обществе полагается начинать приём пищи с холодных закусок, кои представлены перед нами нарезкой и икрой. Но я так не люблю! Поэтому прошу меня простить великодушно, но я начну, как привык, а именно – с первого блюда, которое, как вы могли заметить, с пылу с жару и так ароматно пахнет.
И действительно суп оказался очень вкусным. Положив первую ложку в рот, закрыл глаза, и стал наслаждаться его вкусом, улыбаясь, пробившемуся через оконное стекло, солнечному лучу.
– Ах, – тяжело вздохнул кто-то, выбивая меня из блаженства.
Приоткрыл один глаз и посмотрел в сторону коллег в немом вопросе: «Кто мне мешает кайфовать?»
Оказалось Гаврилов. Он смотрел на мой суп и при этом кадык у него ходил, вероятно, сглатывал обильное слюноотделение.
Не стал его в этом винить. Обеденный перерыв. Все голодны. Все хотят вкушать. А вкушать у них ничего кроме минералки не получается. Ну, да и ладно – сами виноваты. Нечего от халявы отказываться, когда предлагают.
Съел ещё одну ложку, а затем, погрузив пустую ложку в вазочку с икрой, употребил и этот деликатес также зажмурившись в наслаждении.
Кто-то заскулил…
На этот раз не стал обращать внимания на мучения коллег, а продолжил кушать первое.
Троица, видя какой беспредел тут происходит, показательно отвернулась от меня и стала рассматривать стены.
– А икра тут ничего – не заветренная, – продолжил издеваться комсомолец. Съел ещё пол ложки деликатеса и мечтательно произнёс: – Эх, к икорке бы сейчас коньячку, – но потом резко остудил неожиданно заигравшее желание: – Но товарищи – нельзя! Я человек не пьющий.