Второй Карибский кризис 1978
Шрифт:
И продолжил есть суп…
– Коньяк, молодой человек, не очень подходит к икре, – морщась, вероятно от божественного аромата пищи, произнёс Хемингуэй. – С икрой хорошо сочетается водочка.
– Да? Не замечал.
– А я бы сейчас от коньяка не отказался, – вновь сглотнув, набычено произнёс Гаврилов.
– Я бы тоже, – поддержал его Длинный, налив себе воды.
– Да что вы, в самом деле. Прекратите, – вспылил седовласый и тоже сглотнул. – Пора заканчивать это и делом заняться! А то так совсем невозможно сидеть!
– Делом? Я
Тот ждал этого момента, ибо об этом я с ним договаривался ранее, как и о том, чтобы он подавал нам уже готовые блюда, ожидать готовки которых не надо. Вместе со своим коллегой, которому я пообещал три рубля, официант Вадик стал быстро подносить три порции точно такого же обеда, что ел я. В ресторанном меню он значился как обед № 2. Ну и, соответственно, ко всему этому изобилию пищи, я заказал три графинчика с напитками: один коньяка, один водки и один виноградного сока.
Писатели обалдели от такого флешмоба и лишь слегка, для соблюдения этикета, посопротивлявшись, принялись утолять, воспылавшие с невиданной силой, чревоугодие.
Минут десять все вкушали гастрономические прелести, и даже, чуть посовещавшись, выпили по рюмочке того, кто что хотел. Перейдя на второе, выпили ещё и после третьей порции совещание-таки началось.
– Так что, Александр, у Вас уже есть идея сценария? – промокнув уголки губ салфеткой, спросил Варфоломеев.
– Есть, – подтвердил Александр.
– Что есть? Идея? Сценария же у Вас, насколько я понимаю, нет.
– Почему же нет? Есть!
– Как? Или у Вас была заготовка?
– Естественно, нет. Просто придумал сейчас. Пока шёл к вам, – и, видя, что мне не верят, пояснил: – Различных маленьких сюжетов у меня заготовлено и придумано очень много. Один из них я сейчас – по дороге сюда, развил, и когда зашёл в ресторан, история окончательно сформировалась в единое целое.
– Не может быть! Так не бывает, – безапелляционно заявил Гаврилов.
– Илья Алексеевич, хочу Вам напомнить, что про этого юношу говорили. Помните? Нет? Тогда вспоминайте. Все, кто с ним общался, говорили лишь одно – этот парень гений. И сейчас мы с вами в этом сможем сами убедиться, – произнёс Варфаламеев и, обратившись ко мне, спросил: – Надеюсь, молодой человек, Вы не откажите нам в любезности и расскажите краткое содержание того сценария, который вы придумали?
– Не вопрос, – кивнул молодой человек, вновь выпил сока и начал: – В общем, история начинается так…
Муж с женой, переезжают в старую, но более просторную квартиру на Арбате. Начинают делать там ремонт и находят…
И я в течение двадцати минут рассказал моей новой «тройке» сюжет картины, которую задумал снять.
Глава 20
Фильм, нужно сказать, для съёмки не сложный. Но сложностей не возникнет лишь в том случае, если
Дело в том, что я, сколько не думал, сколько не представлял себе наших актёров, ставя их на место главных героев, выбрать кого-то так и не мог. Те актеры, которые подошли бы мне и сделали бы мою версию крайне похожей на оригинал, были ещё крайне молоды и подчас только недавно родились. Поэтому я осознавал, что именно с поиском подходящих сценических типажей мне придётся больше всего заморачиваться.
– Саша, твой рассказ очень интересный, но ты прости меня, это не фантастика, – закусив лимоном пропущенную рюмочку, произнёс Гаврилов, когда я закончил презентацию-мистификацию.
– А что же это тогда? – поинтересовался я.
– Ну… э-э…
– Не надо «э». Скажите прямо! – стал настаивать режиссёр.
– Не знаю… э-э… Может быть сказка?
– Типа, как про Колобка?
– Нет, но… не знаю, в общем, как сказать, – пожал плечами бугай и долил остатки коньяка в рюмку.
– А ведь Вы писатель, – стебанул я, вновь махнул официанту и, когда тот подошёл, сделал заказ: – Повторить все три графина, – стал пояснять добровольно принудительно навязанным мне коллегам суть:
– Это фантастика, дорогие товарищи. Фантастика по любому, ибо это есть фантазия. Другое дело, что в данном случае, это, разумеется, не космическая и уж тем более не научная фантастика. Но всё же это фантастика. Другого определения жанра в советском кинопроизводстве попросту нет.
– А у них, там – на Западе есть? – заинтересовался Длинный.
– У них есть, – кивнул я. – Например те фильмы, в которых частая стрельба, они называют – боевик. Те, в которых любовь, сопли и слёзы, они называют мелодрама. Фильм, который предлагаю снять я, имел бы тэги: мелодрама фэнтези, триллер, мистика, драма.
– Что за фэнтези? – удивился Гаврилов. – Не слышал о таком.
– Это тоже фантастика – то есть вымышленная история с не правдоподобными для нашего мира вещами. Например, магией, загробной жизнью и далее в том же русле. Грубо говоря – это сказка, но не для детей.
– Я ж говорю – сказка.
– А я говорю, что не для детей. К тому же, как вы помните, бюджет, который предусмотрен конкурсом, крайне ограничен для того, чтобы снимать что-то серьёзное. Если бы нам установили такой же бюджет, как мне выделили на съёмки «Терма», то можно было бы подумать о чём-то более эпичном: относительно визуальной картинки. Сейчас же это не актуально. Да и установленные сроки не велики, чтобы снимать что-то масштабное. Так что фильм в основном должен быть основан на разговорном жанре, философии и не иметь никаких дополнительных декораций, которые нужно было бы строить с нуля.