Второй раунд
Шрифт:
— Привет, старушка! Вот и все. Что нужно, я посмотрел. «Аленка» за мной.
— Обойдусь, — улыбнулась девушка. — Заходи.
«Ну вот. И ничего особенного, — подумал Лугунов, спускаясь по лестнице. — В детективных романах все эти штуки обставлены куда как таинственно». Он ощупал в кармане аппарат. С дядюшкой теперь он рассчитается, страхи позади. А через год…
Как не захлестывала Фомина текучка, нагромождающиеся друг на друга дела и заботы, он успевал наблюдать за работой Михайлова, за каждым ходом в решении задачи, которую ему поставил. Когда дежурный по управлению сообщил, что его вызывают к аппарату из Риги по поводу недавнего запроса, Фомин слегка заволновался. «Рига как будто все уже доложила, что бы там могло произойти…»
— Мой звонок по поводу тех туристов, которыми вы интересовались, — сразу перешел к делу Пинку лис. — Кое-что есть… Зашел к нам один рыбак — Юрас и рассказал, что несколько дней назад его посетил какой-то молодой человек и передал привет от «дяди Боба», показал фотографию, где Юрас был сфотографирован в 1946 году кое с кем из английской разведки. Парень пытался установить с ним связь. Юраса в свое время немцы вывезли в Германию. Потом ходил в перемещенных. Когда вернулся домой, не стал скрывать от нас факта вербовки, До сей поры его оттуда никто не беспокоил. А тут, понимаешь, было очень все неожиданно, и Юрас отослал пришельца к дьяволу. Потом сообразил, что поторопился и пришел к нам за советом. Мы ему на всякий случай предъявили фотографию того молодца, что встречался с туристкой, и представляешь, неожиданный результат: опознал.
— Это же чудесно, Альберт Мартынович, дорогой. Это же прекрасная новость! Мы ведь чуть было иной дорогой не пошли. А теперь все на месте. Спасибо большое. Все материалы пришлите нарочным и немедленно.
Фомин попросил своего секретаря срочно разыскать Михайлова. «Петров, выходит, не ошибся! Все-таки он видел Лютце, барона Зандлера. Уж очень много общего в манере действий. И эти запоздалые приветы от «дяди Боба». Старк тогда пытался везде, куда можно затолкать свою агентуру. И возможно, делал это не без помощи Зандлера. Решили проверить, кто как живет? Через столько лет… Ну что же, если так померимся силами еще раз и значит… значит, несмотря на мои сомнения и несовпадения отпечатков пальцев, Зандлер-Лютце и Гартенфельд могут быть одним лицом».
— Где вы запропали? — встретил Фомин Михайлова, прождав его около часа. — У меня есть новость для вас.
— И у меня.
— Тогда давайте сначала вашу.
— Хорошо, Евгений Николаевич. Вы знаете, что я перепробовал «на зубок» всех наших кандидатов на роль Лютце-Зандлера и, признаюсь, зашел в тупик. Хоть бросай все и начинай сначала по новому списку. Так вот стал еще раз проверять отпечатки пальцев. С экспертами целый консилиум устроил и выявилась одна деталь. Отпечаток Гартенфельда из Риги был слабоватый, не четкий. Сначала все казалось нормальным, а вот вчера эксперт Фролов высказал предположение, что это липа.
— То есть?..
— Ну, что пальцы Гартенфельда могут быть покрыты особой пленкой с нанесенными на нее чужими отпечатками. Нам уже встречался аналогичный метод маскировки года полтора назад. Фролов и вспомнил его.
— Так, так. И все это идет навстречу моим данным…
— Каким данным, Евгений Николаевич?
— Продолжайте, потом объясню.
— Начали увеличивать отпечатки, искать. И вот на одном из пальцев — точнее, на указательном, им ведь больше всего приходится пользоваться, — покрытие немного стерлось. В этом месте вроде бы залысина. И проглянул совершенно другой узор. Я не стал вчера докладывать вам. Потому что решил еще раз проверить. И Гартенфельдов ведь я чуть не исключил ил списка. Теперь заполучили новые отпечатки пальцев Гартенфельда. И вот заключение эксперта. Пленка на том месте еще больше истерлась и проступают дактилоскопические отпечатки, похожие на сделанные вами в сорок седьмом году, — разгоряченный Михайлов вытер пот с лица.
— Спасибо, Юрий Михайлович, — Фомина охватило нетерпение, которое всегда появляется, когда чувствуешь — найдено единственно правильное решение, и ты на пути к истине.
— Но это еще не все, Евгений Николаевич, — продолжал Михайлов. — Как только мне стали известны результаты экспертизы, это вчера же — я установил за Гартенфельдом и его племянницей наблюдение. Результатов пока не знаю. Вот теперь все.
— Волнуетесь, Юрий Михайлович? — спросил Фомин.
— Волнуюсь. Честное слово, страшно волнуюсь и сам говорю себе: «Спокойствие!»
— И я волнуюсь, — признался Фомин. — И у меня для вас есть интересная новость. Молодой человек, ну тот, что встречался с Эрной в Риге, пытался установить связь с бывшим агентом Старка, который был послан к нам на длительное оседание, но рассказал нашим товарищам о вербовке. Его никто не беспокоил оттуда больше двадцати лет. И вот явился связник. Свалял старик дурака — погорячился и выгнал «племянника дяди Боба». Потом спохватился, пришел к нашим рижским коллегам. Те, на всякий случай, показали ему фотографию этого молодца Миши. И опознал старик в таинственном знакомом Эрны Гартенфельд связника.
— Неужели Зандлер до сих пор служит англичанам?
— Сомневаюсь, — сказал Фомин. — Нам еще тогда было известно, что геленовская разведка активно прибирала к рукам англичан и даже кое-кого из американцев. Старка перевели потом в Англию, часть его бывшей агентуры постарались перехватить геленовцы, да и американцы не зевали. Я думаю, в данном случае на связь к английскому агенту мог прийти уже не английский разведчик, или… Или представитель объединенной натовской разведки, в которой активно поработал небезызвестный Вессель, друг и подручный Гелена. Я вам уже говорил об этом. Вероятнее всего, это дела НАТО. И тот разведчик, о котором нал сообщали немецкие друзья, никто иной, как мой старый знакомый Зандлер. Теперь давайте посмотрим, что у нас получается?
Фомин положил перед собой чистый лист бумаги и карандашом нарисовал в центре кружок, пометив его буквами Л-З-Г [48] . Рядом нарисовал другой, маленький с буквой Э [49] провел от него черточку к третьему, пометив его буквой M [50] с вопросительным знаком; подумав, отдельно от других нарисовал еще один кружок, вписал в него крупную букву Д и поставил восклицательный и вопросительный знаки. От кружка, помеченного буквами Л-З-Г, прочертил стрелку в сторону кружка Д.
48
Лютце — Зандлер — Гартенфельд.
49
Эрна.
50
Михаил.
— Что бы там ни было, — сказал Фомин, — я не могу оставить этой мысли. Денисов и его супруга вполне могут входить в программу Зандлера-Гартенфельда. Кстати, вы узнали, где Денисов?
— Виктор Сергеевич в командировке. Вот-вот должен вернуться. Дочь его на юге. Жена и тетка Виктора Сергеевича в Москве. Сведений о том, что ими кто-то интересовался, не поступало.
— Хорошо, если мои предположения не подтвердятся. Но снимать «Д» из этой схемы пока не станем. Шпион может идти каким-то другим путем, если уже не идет. Он осторожен. Очень осторожен и жесток. Гартенфельдов теперь ни на секунду нельзя выпускать из нашего поля зрения!..