Второй Салладин
Шрифт:
– Ну, погоди у меня, козел, – процедил юнец.
Улу Бег поднырнул под оружие и перехватил руку, сжимавшую его, потом нанес мальчишке удар снизу вверх в горло, от которого парень отлетел назад, кашляя и задыхаясь. Третий припустил по железнодорожному полотну.
Улу Бег подошел и забрал бумажник у того, которого он ударил по горлу. Бумажник оказался не его.
– Кто-то забрал деньги у меня, я должен забрать у вас, – сказал курд.
Он подобрал свой рюкзак и пошел вниз, к дороге.
– Малыш, я думала, ты уже не вернешься.
Женщина снова застала его врасплох.
– Уже собиралась вызвать легавых.
– Нет. Не надо. Не надо полиции.
Внезапная ярость в его голосе напугала ее. Женщина отступила назад, и он отвернулся.
– Малыш, – посоветовала она, – раз уж ты не хочешь иметь дело с полицией, лучше бы тебе не разгуливать в таком виде.
Он ощутил, что по лицу течет кровь из рассеченного лба. Протянул руку, утер лоб тыльной стороной ладони. На руке осталась кровь. Рана на голове продолжала кровоточить.
– Ты поранился.
Он взглянул на женщину. Лет за сорок, крупная. На голове парик. От нее сильно пахло духами.
– Помоги мне, – попросил он.
– Ты вернул себе свой бумажник?
– Нет. Да!
Он вытащил из кармана добытый бумажник И раскрыл его.
– Здесь нет денег, – сказал он.
– Где ты это взял?
– У того парня.
– Ты побил всех троих?
– Да, я уложил их.
– Золотце, идем-ка ко мне домой.
Глава 18
Чарди прилетел с мутным взглядом, на взводе, рвущийся в бой. В венах бурлил адреналин, глаза мучительно расширились, дыхание было неглубоким и напряженным.
В былые времена, потеряв кого-то, можно было пойти и набить кому-нибудь морду. Таково было одно из древнейших, одно из лучших правил. Ты всегда отплачивал за свою боль, всегда утирал им нос. Никакой пощады быть не могло.
И пожалуй, отчасти Чарди испытывал радость, хотя ни за что в жизни в этом бы не признался. Наконец-то впереди замаячила перспектива действия.
Однако когда он ворвался в офис, ожидая увидеть, что часть народу заряжает магазины в экзотические автоматы, другая часть изучает карты, а третья – ожесточенно переговаривается по углам, он застал там одного Майлза. Тот расслабленно попивал кофе.
– Где все? – рявкнул Чарди, разъяренный тем, что они выехали без него.
– Спокойно, Пол. Господи, да у вас вид полубезумный.
– Ты сказал, у вас чрезвычайное происшествие, велел, чтобы я летел сюда, чтобы...
И тут Чарди понял, что неверно все истолковал. Пепельницы не были переполнены окурками, и в спертом воздухе не ощущалось запаха застоявшегося табачного дыма. А во взгляде Ланахана, по-хозяйски развалившегося за столом Йоста, светилось что-то насмешливое.
– Ситуация разрядилась. Довольно значительно, – сообщил Майлз с полуухмылкой на лице.
– Я не...
– Вмешались определенные реалии. Мы получили кое-какие новости о Билли. Кое-что выяснилось. Кроме того, сверху распорядились не лезть в Мексику. И...
– Где он?
– Кто?
– Брось, Майлз. Я чую, что Мелмен здесь. Я чую его повсюду. Давай, Майлз, говори, где он.
– Это операция Йоста, Пол. И офис Йоста. Советую вам зарубить это на носу.
– Я чую, что тут не обошлось без Сэма. Сэм большой специалист по улаживанию дел, он никогда не горячится и не спешит, не делает ошибок...
– Пол, вот вам факты. Факт первый: мексиканцы там носом землю роют. У нас с ними действует что-то вроде неофициального соглашения. Часть его заключается в том, что мы не ведем на их территории никаких секретных операций без их ведома и разрешения.
– Я тебя умоляю, какая там операция? Просто старик и ребенок.
– Это нам понятно. Но попробуйте-ка объяснить это им. Послушайте, тут тонкая рабочая договоренность: они предоставляют нам свободу действий вокруг советского посольства в Мехико, откуда ведет свои вылазки КГБ. Мы вынуждены защищать эту вольность. Это большая любезность со стороны мексиканцев, она приносит нам огромную выгоду. Ясно?
Чарди хмуро смотрел на Ланахана, внезапно не находясь с ответом.
– Факт номер два: нефть. Нефть правит нашим миром явно и недвусмысленно. А у мексиканцев ее тонны. Так что сейчас тон во всем задает эта долгосрочная проблема. У них есть то, что нужно нам. В наши дни приходится вести себя с ними очень аккуратно, если мы хотим как прежде разъезжать на "кадиллаках". Ясно? Мы не зовем их черномазыми, чурками, латиносами и тому подобное. Мы обращаемся с ними вежливо на всех уровнях. Поэтому мы не станем устраивать налет на этот городишко и наводить ужас на его жителей, когда...
– Сынок, одного, если не двух, из наших людей убрали. В былые времена...
– Теперь другие времена, Пол. Факт номер три: нам известно, кто убил Спейта.
Чарди уставился на Ланахана.
– Ни железный занавес, ни ближневосточный вопрос тут ни при чем. Это не имеет никакого отношения к Улу Бегу. Никакой связи. Это было чистой воды несчастливое, дурацкое, нелепое стечение обстоятельств.
– Кто?
– Бедняга Спейт угодил в бандитские разборки. Насколько мы поняли, они с Тревиттом интересовались конторами контрабандистов – они получили задание, одно-единственное задание, разузнать, кто переправил Улу Бега в нашу страну. Это, и только это. А они, должно быть, пошли дальше и угодили в большую войну мексиканской мафии. Там было что-то вроде бара под названием "Дворец" – "Эль паласьо" – по сути дела, бордель. Глупый Билл отправился прямиком туда. Стал задавать вопросы, как будто вообразил себя репортером криминальной хроники. Не знаю, что на него нашло. Это была чудовищная, глупейшая случайность.
– Я в это не верю, – отрезал Чарди.
– Вы не хотите в это верить. В любом случае это не имеет значения. В это верит Йост.
– Кстати, где он шляется?
– Он дома.
Чарди снял трубку телефона.
– Давай номер.
– Нет, Пол. В этом нет никакого смысла. У него была трудная ночь, как и у нас всех...
– Давай сюда номер!
– Вы не в том состоянии, чтобы разговаривать по телефону. С кем бы то ни было.
– Тогда дай мне номер Мелмена. Черт побери, Майлз...